что? – Я закусила щеку и скривила губы в злой ухмылке. Ох, не нравятся мне эти заячьи петли.
– Скажи, ты хорошо помнишь колыбельную?
– Какую ещё колыбельную? При чем тут…
– Ту, что пел тебе отец. Всю твою жизнь. С самого дня твоего рождения. Каждый день.
Я растерянно втянула голову в плечи.
– Ну-у, вспоминается мне какой-то вой. Ты об этом?
– Да! – она прямо рванулась ко мне. – Ты помнишь? Я же говорю, что ты умница.
– Постой, постой. – Я подняла вверх ладони. – Я помню, что кто-то выл над моей головой, но если тебе нужны слова этой песенки, то извини, я пас.
– Ты их не помнишь?
Я покачала головой.
– Ни слова?
– …………..
– Альлига, ты должна выучить эту колыбельную.
– Зачем? Я пока не собираюсь рожать. И чужих тоже воспитывать не собираюсь.
– Ты восемнадцать оборотов была безумна. Здесь такие не живут, ты уже знаешь это. Но тебе жизнь сохранили. Все эти годы я следила за тобой. Ухаживала. С той поры как ты проснулась, любое твоё желание исполнялось. И не только потому, что ты дочь Корма. Мы сделали всё, чтобы ты была счастлива. И сделаем ещё больше. Неужели даже в виде простой благодарности ты не можешь выполнить одну мою просьбу. Это нужно тебе самой. Если ты не будешь повторять её каждый день, ты можешь снова уйти.
– Ну не помню я эту колыбельную. – Взвыла я. – Не помню, хоть убей.
– Но ты же можешь выучить её. Конечно, она достаточно сложна, но у тебя будет столько времени, сколько тебе понадобиться. Альлига, это очень важно для нас. – Взмолилась она и я дрогнула.
– Хорошо. Я постараюсь. Её обязательно нужно петь?
– Нет. Просто выучить слова. В строгом порядке.
– Хорошо. – Вздохнула я.
– У меня ещё один вопрос, можно? – Как то даже подобострастно промолвила она.
– Давай. – Кивнула я.
Ты спала всю свою жизнь. Откуда ты знаешь столько вещей? Кто тебя научил всему этому?
– Ну, это ты у себя спроси. Кто находился со мной всё это время? кто мог меня научить всему? Этому.
– С тобой находилась я, твой отец и две горожанки, которые убирали из под тебя нечистоты.– она произнесла это спокойным, ласковым голосом, но в её глазах блеснул злобный огонёк.
Нечистоты, значит?
– Так, может, это они и научили? – я прищурилась и позволила ехидной улыбке искривить свои губы.
– Ты, конечно же, шутишь. Она приподняла подбородок и тоже прищурилась.
– Какие уж тут шутки. Ты заглядывала ко мне пару раз в день, проверить, чистая ли у меня попа. Спасибо тебе за заботу. Папа и того реже, повыть надо мной. Кстати, может, скажешь, зачем он это делал?
– Без этой колыбельной ты превращалась в чудовище. Когда ты была маленькой, то просто плакала, а когда подросла – стала драться. Во время таких приступов двое сильных мужчин с трудом справлялись с тобой.
– Какая я молодец. Так вот откуда у меня такая хорошая физическая подготовка. Только вот неувязочка. Я превращалась, как ты говоришь, в чудовище даже после его колыбельной.