Охота на Единорога. Ина Близнецова

      Начало охоты

      Задумавший прелестный гобелен

      знал, что за свадьбой следуют крестины,

      и он, как карты, разложил картины:

      смерть в предпоследней, и в последней – плен.

      Такие платья в чаще уберечь?

      Но что ему – он развернул охоту,

      как ставшую забавою заботу,

      павлиньи перья, локоны до плеч.

      Как смел любой, как каждый смеет сметь!

      Как лёгок хмель, как далеко похмелье. —

      И в воздухе – игристое веселье,

      во вздохе жизнь замешана и смерть.

      The beginning of the hunt

      The weaver of this enchanted tapestry

      knew manner of things: weddings engender christenings,

      and he laid out scenes as cards —

      with Death card one before Captivity.

      Will this fair garb be spared in the thicket?

      Unconcerned, he unfolded the hunt ─

      once dire need long turned into amusement ─

      peacock’s plumes and tresses to the shoulders.

      Bold every hunter, each one dares to dare,

      intoxication – light, remote the remorse…

      In the air, a sparkling merriment,

      and every breath stirs in both life and death.

      Единорог погружает рог в ручей обезвредить яд

      Что ж, сердце своего не чует срока?

      Сучки вдогон, и те не так скрипят.

      Но острием единственного рога:

      «ручей прозрачен, и прозрачен яд».

      Пятнистая пантера, львы-красавцы,

      а гадина успела уползти…

      И страх перед опасностью: спасаться! —

      не может спорить с естеством: спасти!

      Охота обступила осторожно.

      Но зверя не бегущего кто гнал?

      Миг остановлен. Травля невозможна.

      Движенью он один подаст сигнал.

      The unicorn dips his horn in the stream

      Does not the heart then know its time,

      when even twigs underfoot creak awry?

      But the tip of his single horn senses

      transparency of poison within that of the stream.

      The spotted panther, these majestic lions

      (and viper’s done the deed and stole away)…

      Nay, the voice of his fear ─ Survive! ─

      cannot transcend his very nature ─ Save!

      The hunters encircled him warily,

      but who pursues a beast that doesn’t run?

      The moment is stopped, the chase ─ impossible.

      He alone can set it in motion.

      Единорог переходит ручей

      В себе – и в звере – Божьего подобья

      не видя, грех идти на смертный бой.

      Единорог в ручье, и встречен в копья.

      Но кто же тут под стать ему герой?

      Его мне выдаёт не пыл сраженья,

      и не парча златая на плечах —

      но сдержанная грация движенья,