будто держу я ветра в своей ладони и унимаю волны одним словом! Вот новости! Создана ли я по его образу и подобию хоть отчасти, любезные дамы?» И жуткая усмешка исказила её черты. Затем она продолжила: «А что до твоего средства, радость моя ненаглядная, кажется мне оно вздорным. Ибо как поплывёте вы по этим штормовым водам без кормчего, ведь вы, похоже, корабельщики только от скуки?»
При этих её словах налетела с наветренной стороны огромная волна, нахлынула на нас и наполовину залила лодку, и вздыбился нос чёлна, а в следующее мгновение устремились мы вниз в котловину; и я, устрашившись, задрожала и более не произнесла ни слова.
Но вот солнце склонилось к закату, и ветер стих, и шторм успокоился, однако ладья летела по безбрежным водам так же стремительно, как и раньше.
И вот солнце село, и сгустились сумерки, и заговорила старая карга, извлекая из-под одежды сверкающий тесак: «Дамы, упреждаю вас, что теперь вам лучше бы во всём мне повиноваться; ибо хотя вас трое, а я одна, однако же, покуда при мне вот этот приятель с остро заточенным краем, мне так же просто лишить жизни любую из вас, или даже всех троих, как перерезать горло ягнёнку. Кроме того, в том доме, куда лежит ваш путь, вам же на пользу послужит, ежели я отзовусь о вас хорошо, а не дурно. Ибо госпожа этого дома обладает великим могуществом; и должна я сказать о ней вот что: хотя она и приходится мне родною сестрой, однако далеко не столь покладиста она и не столь добросердечна, как я, но отчасти груба и упряма, и лучше ей во всем угождать. Потому, девы, мой совет вам – будьте благоразумны».
Наши несчастные сердца уже утратили всякую надежду, так что не нашлось у нас слов, чтобы ответить старухе, и продолжила она: «Теперь исполняйте мою волю, и ешьте, и пейте, чтобы добрались вы до конца путешествия здоровыми и крепкими, ибо не хотелось бы мне подарить дорогой моей сестрице голодных заморышей». С этими словами карга выставила перед нами снедь, и отнюдь не скверную: мясо и хлеб, и сыр, и пироги, и доброе вино; а нас терзало не только горе, но и голод; и в ту пору голод превозмог горе, и мы поели-попили, и хотели мы того или нет, но приободрились немного. Тогда снова заговорила старуха: «Теперь повелеваю я вам спать; достаточно тут подушек и шелков, чтобы соорудить вам роскошное ложе; этот приказ несложно вам будет исполнить». И в самом деле, так измучены мы были тоскою, что, едва насытившись, прилегли и тут же заснули, и позабыли о своих бедах.
Проснулись мы с первым рассветным лучом, как только чёлн пристал к земле – ровно там же, где сегодня поутру объявилась ты, дорогая гостья. Ты, пожалуй, сочтёшь это чудом, но так уж случилось, что близ того места, где пристала наша ладья, качалось на волнах судно, доставившее тебя сюда.
И вот старуха повелела нам сойти на берег, и послушались мы, и обнаружили, что земля сия прекрасна на диво, хотя тогда это нас мало утешило. И сказала нам ведьма: «Слушайте! Вот вы и дома; многие, многие годы предстоит вам провести здесь, ибо вовеки не покинете вы острова, иначе как по моей воле, либо по воле моей сестрицы,