жизнью, носительницей значения, и духом, способным связать их (то есть «жизнь» и «дух». – В. Г.) воедино»[153]. Эта связь осуществляется в «архитектонике эстетического объекта», то есть в единстве познавательного, эстетического и этического[154]. Мы уже выяснили, что у М.М. Бахтина природа жанрового понимания неотделима от выражения этого понимания, а онтологический аспект не абстрагируется от эпистемологического[155]. Путь к «понимающему» потенциалу жанра лежит через понимание способов его выражения. Так, в компетенции герменевтики жанра оказывается и «оформляющее понимание действительности и жизни»[156].
Любой жанр (даже вид) обладает своим предельно абстрагированным смыслом, улавливаемым реципиентом уже на уровне «предпонимания». Такое предпонимание, как и понимание в целом, основано, по словам В. фон Гумбольдта, на «применении ранее имеющегося общего к новому особенному»[157]. «Ранее имеющееся общее» – это «культурная традиция», «архаика» жанра; «новое особенное» – это конкретная эстетическая реальность, оригинальное жанрообразование.
«Предпонимание» играет особую функциональную роль в «круговой структуре понимания»[158] при изучении жанра художественно-словесного творчества. Идея «герменевтического круга» тесно связана с проблемой «предструктуры»[159]. «Предпонимание» всегда основывается на «предвосхищении завершённости»[160], то есть на ощущении целого, и оно оказывается «всякий раз содержательно определённым»[161]. «Предпонимание» является, по сути, синонимом понятия «смыслоожидание»[162]. Для литературоведа «предпонимание» – это ощущение жанровой «архаики», «схемы», «канона», то есть содержательной памяти жанра. Предварительное знание литературных жанров также задаётся традицией, поскольку «архаика» любого из них предстаёт как устойчивость основных особенностей структуры, которые формировались исторически в процессе выработки принципов художественного «понимания», свойственных произведениям именно данного типа, а потому сохраняли форму своего содержания.
Когда мы рассматриваем жанр как определённую эстетическую целостность в категориях «герменевтического круга понимания», «горизонта» и «интенциональных актов сознания», введенных в инструментарий феноменолого-герменевтической традицией, то актуализируем проблему смыслообразования, реализации «понимающего» потенциала данного жанра.
«Круговая структура понимания», «круг понимания», по утверждению Г. Гадамера, «не является методологическим кругом, он описывает онтологический структурный момент понимания»[163]. Этот «момент» реализуется в ходе выявления взаимосвязей «частей» с целым жанра. Идея «герменевтического круга» зиждится на осмыслении того, что «части определяются целым и в свою очередь определяют целое: благодаря этому эксплицитно понятым