направленный на нее. – Франсуа и Жанно были предупреждены, и я, честно говоря, удивился, что вы не попытались воспользоваться своим оружием.
Катрин снова пришлось брать себя в руки. Она изобразила удивление.
– При чем тут оружие? Мне просто нужен носовой платок. – Катрин достала из сумочки батистовый четырехугольник, отороченный кружевами, и вытерла под вуалью лоб, действительно покрывшийся испариной.
– Н-ну, если так… прошу извинить. – Виконт положил револьвер на стол. – Издержки профессии, знаете ли. Надо всегда быть начеку. Итак, мадам, вы поняли, чем вам грозит первый вариант отказа – это ваше исчезновение и последующий позор – сначала для вас, затем для вашего мужа. Нормальному человеку и этого достаточно, чтобы согласиться с моим предложением. Но, допустим, вы своей жизнью не дорожите, а что касается остального – питаете надежду, что никто в шпионаж – ваш и вашего мужа – не поверит. Возможно, что и так, но карьера его в любом случае будет оборвана. Однако, если и это вас не пугает и вам нужны более сильные аргументы, – всплывает история с отравленным письмом.
Виконт опять сделал паузу – он явно был неравнодушен к театральным эффектам, – при этом бесцеремонно разглядывая «клиентку».
– При чем тут письмо? – внутренне напрягаясь, чтобы не поддаться давлению, которое она чувствовала всем своим существом, воскликнула Катрин. Мысли ее снова лихорадочно заметались в поисках выхода из западни.
– Письмо было послано генералом Муравьевым! И французский суд может отправить его на гильотину! – В устах Лавалье это прозвучало столь выспренне, что Катрин вдруг успокоилась и невольно усмехнулась несмотря на всю драматичность ситуации.
– Вы, должно быть, начитались готических романов, месье, – с горечью сказала она, – если полагаете, что боевой русский генерал из мести кому-либо может написать письмо такого содержания. Даже жене врага. Про чиновников не скажу, но русские офицеры, сколько я их знаю, – люди высокой чести и благородства. Вот французский аристократ, особенно мелкого пошиба, на подобную подлость способен вполне. – Она заметила, как непроизвольно дернулась щека виконта, и злорадно подумала: «Так тебе и надо, сукин сын, мерзавец!» И закончила: – Фальшивка, она и есть фальшивка.
– Фальшивка?! Вы видели само письмо?
– Видела. Разумеется, копию. Фотографическую копию, – подчеркнула она. – Почерк и подпись мужа даже не подделаны, а просто – неизвестно чьи.
– Ах, Аллар, Аллар, – покачал головой виконт. – Придется указать префекту полиции на нарушение тайны следствия.
– Какая может быть тайна, если дело закрыто?
– Вам и это известно? Однако следствие можно всегда возобновить в связи с новыми обстоятельствами, – вкрадчиво, но с нажимом произнес он.
Страх опять проснулся и царапнул коготком сердце Катрин. Она кашлянула, чтобы не выдать вспышку боли от этой царапины.
– Какие еще «новые обстоятельства»?!
– Ну как же! А