местных «притязаниях на власть». Помимо характерики и перспективизации пространств футбола, окрашенных социально, локально, межрегионально, глобально, а равно политически, культурно и экономически, здесь проявляются точность и значение понятия пространства для стратегии игры, передвижений на поле, тактики и – в особенности – для каждого отдельного игрока.
Упоминание о значении игрового пространства, выигрыша в пространстве, использования или перекрытия пространств соотносится с уже знакомым и важным в описании футбола тренерами, игроками или журналистами. Это не рассматривается здесь как некий новый факт. Гораздо важнее, однако, на основании этого факта подчеркнуть значительность его эстетического и литературного представления. Ибо в разговоре, например, о таком выдающемся игроке, как Нандор Хидегкути (1922–2002), одном из центральных игроков Золотой команды, сборной того состава, что так неожиданно уступил на финале Чемпионата мира 1954 года в Берне немецкой команде во главе с Фрицем Вальтером (1920–2002), обращает внимание то, что и у Богумила Грабала (1914–1997), и у Петера Эстерхази (1950–2016) благодаря виртуозно-находчивой и тем исключительно успешной – именно в плане пространства игры – манере отмечено его существенное значение для самой литературы. Игрок Хидегкути превращается у них в литературного героя, то есть в литературный icon футбола. Особенностью же Хидегкути как игрока является при этом его мастерство, которое производит впечатление особой формы искусства, что называется игрой в футбол[15]. Эстерхази в этой логике прямо называет Хидегкути гением:
А потом был этот случай с Хидегкути. Я должен снова похвалиться: милостью судьбы мне было дано единожды сыграть в одной команде с великим Хидегкути, третьим [гением] «Золотой команды» после Пушкаша и Божика. Он живет (точнее, жил) у нас по соседству; после окончания школы команда учеников сражается здесь против команды родителей и учителей. Он был при этом чьим-то дедом, я – отцом. Ему тогда было уже за шестьдесят, однако не я один открывал рот, глядя на его проходы. Он не делал, впрочем, ничего особенного, просто что-то другое. С моим опытом настоящего футболиста описанного выше уровня я хорошо видел, положим, что здесь можно двигаться туда или сюда, но он просто отступил на шаг (чего разумный человек вроде меня никогда бы не сделал – с этим смог бы управиться только такой вот Хидегкути) и тотчас же создал иное, новое пространство, в котором я тогда тоже разглядел новые возможности. В этом – хороший урок для пишущего: никогда не удовлетворяться тем, что приходит на ум первым, что под рукой, что уже в вашем распоряжении, но всегда создавать что-то лучше, какое-то новое пространство. Вот чему научил меня короткий шаг назад этого пенсионера[16].
Создавать «новое пространство», в котором для игрока(-футболиста) возникают новые, другие, подчеркивает Эстерхази, возможности, –