неловко сжимать – приопухла чуток, кожица на суставах свезена, пощипывает – в холодную бы водичку сунуть, остудить… А десница в полном порядке! Хвак смотрит на кулак правой руки, аж ликует, а открыть его все – таки тревожится: кроме полукругеля, который за пазухой, в надежном месте спрятан, есть у него и другие деньги, уместилось в ладони целых три монеты: большой медяк, медяк и полумедяк – подобраны в кабацком бою! Левой он как наподдаст одному, а правой хвать, хвать, хвать – вот они! Но, все – таки – не заработаны ведь, а ну – отнимут!?
– Кто отнимет?
– Да хотя бы стража!
– Стражи нет.
– Ну тогда хозяин таверны – с его земли подобрано!
– Хозяина тоже поблизости нет, а служкам и без того работы выше головы – вон как забегали!
Попугал себя Хвак разными страхами, сам же и успокоил молчаливыми рассуждениями, но уже решил: пора уходить. Вот только знать бы – куда? Ай, да какая разница! По имперской дороге, вон туда. Главное теперь – не забыть важное: три и один – это четыре. Два и два – тоже четыре. Три и два – это пять, больше, чем три и один. Раз! – и полумедяк твой! Или, наоборот, проиграл: у Хвака в третий кидок было четыре и четыре, это… много. А Петля себе выкинул эти… на одной кости два рядка по три, да на другой столько же – «забор» называется. Два забора сразу – высшая удача. Люди называют ее – полная дюжина. А дюжина – это двенадцать! А двенадцать – это пальцы с обеих рук да еще два пальца!
Шагает Хвак по имперской дороге – и весь мир ему улыбается! Сыт он – как следует сыт, хотя и еще можно было бы навернуть чего – нибудь такого… Вино – в голове уже не бултыхается, весь хмель давно выветрился, но сердце все еще помнит эту беззаботную радость, которая расцвела в нем после второго кувшина. Деньги – была одна монета, да добавилось три… Три и одна – четыре. Вот бы еще разузнать, на сколько медяков можно обменять полукругель? И все – таки мир очень уж чудно устроен…
Хвак поозирался во все стороны – один он по дороге идет, никто за ним не подсматривает – хоть нужду прямо на дороге справляй! Но только так делать – негоже, даже с деревенской дороги сойди на обочину, уважь тех, кто тем же путем должен ходить, ты ведь не лошадь и не горуль! Но только в Хваке совсем иная потребность зудит: убедился он, что нет никого поблизости, добыл тряпицу из – за пазухи (в трактире лоскут подобрал), развернул ее и опять на четыре монеты любуется. И все – таки очень уж чудно устроено все на белом свете! Вот, например, денежки лежат на руке, одна серебряная, да три медных. Из медных самая крупная – большой медяк. За нее – Хвак крепче крепкого усвоил – дают две монеты поменьше, два простых медяка. А за простой медяк дают два полумедяка. Два по два – это… четыре. Выходит, что за большой медяк ему могут дать четыре полумедяка… и это будет то же самое! Четыре, да два, да еще один – это будет… много. Ладно, потом постарается поточнее посчитать. А вот с серебром как быть? Если в одном медяке – два полумедяка, то в кругеле – два полукругеля! Ловко! Но знать бы – сколько волшебной силы в этом самом полукругеле? Уж, наверное,