опять просишь?– строго спросил водитель, выйдя из здание тока.– А ну-ка цыц!– ругнулся он на нее, отряхивая руки в хлебных крошках. Скорее всего Николаич решил совместить перерыв в работе из-за дождя с обедом и перекусить.
Топот приближался. Теперь его мог расслышать и Николаич, мгновенно напрягшийся от незнакомого звука.
– Кого это на телеге к нам несет?– спросил он у Тишки , вглядываясь в туман, пытаясь рассмотреть гостя. Но плотная завеса никак не давала ему это сделать, оставляя возможность лишь гадать.
– У Серого кобыла уже старая,– рассуждал Николаич,– ее в телегу запрягать – все равно, что на убой повести. У Гришки Маркони конь, но Гришка сегодня в город поехал за запчастями для комбайна…Кого же это по такой погоде, Тишка, нам в гости несет?– спросил Николаич у собаки, смотревшей ему верно в глаза снизу вверх.
Тишка нечего ему ответить не могла. Лишь тонко заскулила, склонив голову на бок. Она чуяла опасность, как могла предупреждала хозяина, но не хотел или не мог понять ее собачьих предупреждений. Наконец, отчаявшись, она вильнула хвостом и быстрыми широкими прыжками побежала прочь, изредка оглядываясь на Николаича, который стоял подле комбайна, уперев руки в бока, разглядывая непроглядный туман.
– Ишь…– хмыкнул он.– Куда рванула со страху. Небось мозгов нет, а чует что-то…
Николаич сделал шаг назад и повернулся к току. Намереваясь по причине плохой погоды несколько часов еще вздремнуть. Повернулся и тут же в ужасе отшатнулся, громко вскрикнув. Перед ним скалился белый скелет с полуистлевшим мечом в руке и таком же шлеме. Цепкие пальцы мертвеца ухватили руку Николаича и дернули к себе.
– Допился до чертиков!– пробормотал Николаич, силясь вырваться.– Больше никогда не куплю самогон у Митрохи! Дешевая рыбка…
Сильный удар в челюсть отбросил Николаича на землю. Он плюхнулся в лужу, подняв над собой веер брызг. Ожесточенно зарычал, готовясь дать сдачи, но на месте скелета уже никого не было. Водитель озабоченно почесал лысину и начал вставать, отряхиваясь. Штаны промокли, всю спина оказалась в налипшей комьями грязи. Он ругнулся матом и повернулся к туману, который вдруг резко подтаял, как весенний снег.
– Твою мать… – прошептал он, враз пересохшими губами. Перед ним стройными рядами высились восставшие мертвецы. Такие же скелеты, как и предыдущий. Одетые в какие-то лохмотья, с полусгнившим оружием. Они белозубо скалились, с интересом рассматривая свою очередную жертву. Все мертвецы были верхом, на давно умерших лошадях с позолоченными уздечками и дорогими седлами, видеть которые Николаичу никогда не доводилось.
Вперед величественно выехал огромного роста мужик, если эти кости можно было так назвать, на мощном жеребце. Его золотой меч – один был единственно целым среди всей этой братии. Николаич на всякий случай перекрестился, помотав головой. Точно “белая горячка”. Решил он. Да такая яркая и насыщенная, даже дух захватывало. Стало совсем не страшно