и пошел дальше. Морячок не остановил его. Хотя вслед американцу смотрели недобрые глаза. У Митьки вот и ботинок нет. А с этого попробуй сними. Ничего, снимем еще.
Варварство Джон считал следствием Первой мировой войны. Войны власть имущих и торговцев. «Настоящая война, для которой эта вспышка смерти и разрушений – всего лишь инцидент, началась давно, – написал он. – Война шла десятки лет, но мы не замечали сражений этой войны. Это война торговцев… Мы, социалисты, должны надеяться, нет – верить, что из-за этих ужасных кровопролитий и страшных разрушений произойдут глобальные социальные изменения и мы еще на шаг приблизимся к нашей мечте – Миру среди Людей. Это не наша война».
– Смени профессию, – как-то сказали ему.
Но Джон Рид понял, что профессию не сменит. И что, если все пойдет так и дальше, он умрет в России.
«…В прошлом месяце при режиме Керенского было отмечено сокращение нормы выдачи хлеба – с 2 фунтов в день до 1 фунта, затем до половины фунта, четверти фунта, и, в последнюю неделю, нет хлеба вообще. Вооруженные ограбления и уличная преступность участились до такой степени, что едва можно ходить по улицам. Газеты только об этом и пишут. Не только правительство не может работать, но и муниципальные власти также. Городская милиция была довольно дезорганизована, ничто не работало так, как должно было».
Джон Рид знал, что Царское Село – колыбель империи. История как есть, с ее статуями, аллеями, зданиями, имевшими сейчас ужасный вид. И это место дышит. Прерывисто, агонизируя, с беззвучным криком. Где-то рядом, говорят, находится могила старца Распутина, и надо бы ее увидеть.
Всего пару дней назад на этом месте стояли казаки, преданные и смелые воины. Говорят, священник, который их напутствовал перед боем, долгое время служил в Штатах, где проповедовал свою религию. Еще известно, что это умный и очень смелый человек, которому за его личные качества и успехи в миссионерском деле благоволит епископ Русской Православной Церкви в Америке. Замечательный, должно быть, человек. Но как не понять истории, как не услышать ее поступи и отползать назад, во мрак? Священника звали отец Иоанн Кочуров. Об отце Иоанне действительно много было разговоров: смелый, добрый, настоящий батюшка.
Внимание журналиста остановилось на необычной группе. Небольшой отряд большевиков, с трудом протискиваясь сквозь толпу, шел вслед за высоким длинноволосым человеком, напоминавшим Джону Риду индейского вождя. Как оказалось, большевики его арестовали и ведут к месту заключения. Но зрительное впечатление было совсем другое. Казалось, этот человек сам ведет большевиков куда-то.
– Кто это? – спросил Джон Рид.
Ему ответили. Кто ответил – журналист не понял. Зато понял, в чем дело.
– Был тут крестный ход. Вот этот, отец Иоанн, его и организовал. Все казаки были там. И еще много людей. Теперь кого убили, кто… А попа поймали. Будут судить. Интернационал.
Судить? Виднейшего миссионера? Проповедника? Наконец, духовное лицо – и без церковного суда? Такое возможно