такая и что должна делать; вечером стояла на балконе и смотрела, как уходящие поезда медленно исчезают в тумане, и как с запада наползают тучи, из которых росли твои сны.
Потом наступила осень, твоя осень (всегда твоя) осень, и вечером в октябре в дверь позвонил молодой человек в пальто и шляпе и сказал, что дом сносят, и что ты переедешь в центр. Дерево, растущее каждый день из твоего вчера в твое завтра, стояло уже без листьев, ты попрощалась с ним и уехала в жестяном автомобиле, оставив в пустом доме запах апельсинов и вешалку в углу. Ты слышала, как остановилось его сердце, когда выключили электричество. Апельсиновое солнце лежало у тебя в кармане, ты струилась в прозрачном времени вниз, был вечер.
Когда ты не догадывалась, что у времени есть цвет, оно несло тебя сквозь новостройки в сумерках, искрящихся в троллейбусных проводах; не было шагов за спиной и наблюдателей в окнах, и ты думала, что все так и будет, и ты встретишь его – в троллейбусе или в подъезде, он помашет тебе рукой, подойдет и уведет тебя с собой в пустую комнату, где ты будешь играть на расстроенном пианино. На окне цвела герань, вся комната наполнялась ее запахом. Звуки, катились по двору над тающим снегом, и жестяные автомобили ехали по сверкающему шипящему асфальту в таинственную землю, где будет настоящий дом.
Королева. P.S.
Когда ты жила на P.S., у тебя из окна были видны троллейбусные провода, уходящие в небо; небо тогда еще было высоко, выше антенн, искрящееся, дрожащее ветром; небо без рыб, небо бесцветного времени. Когда ты говорила, на нем расплывались цветные пятна, колеблющаяся сфера радуги над крышей; искали и нашли клад из гласных, на чердаке; когда ты открыла сундук, гласные рассыпались, и ветер разнес их по пурпурному времени; были сумерки.
Он приехал осенью, когда уже опали все листья; ты видела, как он вышел из трамвая и прошел через двор, листья лежали черные; ты услышала, как крикнула ворона и как начали бить в колокол на башне; было шесть вечера, зажигались фонари, звук колокола катился до другого берега и возвращался как раз тогда, когда били в следующий раз. Сейчас ты слышишь, как льдины ломаются об опоры моста; ты закрываешь форточку; голуби спят под крышей дома напротив.
Из твоего окна видно соседскую кухню; сосед, зажигающий газ и ставящий огромный сияющий чайник на огонь; потом стекла запотевают, и ты видишь только желтую лампочку в ореоле осевших капель. Белый дым из трубы на набережной стелется по крышам и лежит на воде, цепляется за льдины, плывущие в море; сейчас тихо, влажно, безветренно. Ты наблюдаешь за дворником, метущим под окном, слышно, как он гонит метлой воду в люк, как вода падает; как гулко отражаются шаги человека в пальто, выходящего из арки; он сворачивает за угол, но звук еще долго реверберирует между стенами.
Пять часов утра. Уже светло.
Королева. Р.S. Рыбаки
Вечером того же дня идешь по Большому проспекту P.S., сквозь поток цветного времени; троллейбусы и жестяные автомобили; отражения в витринах и лужах; ты ориентируешься по запахам – не найти дороги среди отблесков и оранжевых фонарей; чувство P.S., когда можешь найти любой дом, любую улицу, даже не слыша запахов и не зная названий; ты идешь в тающем времени, оно падает с крыш сверкающими каплями; как звонит колокол – и тени на стене, обгоняющие; ты растворяешься, как сахар, и жестяные автомобили едут уже сквозь тебя (они едут домой).
В центре почти никогда не чувствуешь ветра; когда ты слышишь запах моря, ты открываешь глаза. По мосту едет трамвай; искры падают на мокрый асфальт и с шипением гаснут; облака совсем низко – зимние, они пахнут апельсинами; вечерние рыбы плывут с окраин, глотают облака и фонари; видишь свое отражение в медном глазу; рыба ныряет в облако, и ты остаешься одна.
Под мостом еще лед, поэтому от костра светло, и темнота над открытой водой сгущается; не видишь лица человека, сидящего рядом с тобой, только глаза блестят; он курит; фонари на мосту уже касаются неба; с моста падают капли, и отражение разбивается на круги; слышишь плеск весел и голоса в темноте. Лодка причаливает к льдине, человек бросает сигарету в воду, встает <его шаги по льду>; рыбак протягивает ему руку, человек шагает в лодку <вода шипит у берега; уже не видишь фонарей>, садится. Прежде, чем исчезнуть в темноте, он оборачивается и машет тебе. Ты поднимаешь руку, и он исчезает.
Туман поднимается, он заползает в двери троллейбуса, и когда выходишь, над туманом видна только твоя голова; ты стоишь на Большом проспекте P.S., видишь лодку, плывущую между домов, рыбаков, вытягивающих сеть; ты знаешь, что те, кого они вытащат, завтра уже не проснутся, задохнувшиеся без времени, без цвета, без голоса.
Ангел.Р.S.
Путешествие с током крови; через сердце, в темноте, где только вибрации твоего голоса, путешествие внутрь твоего глаза осенью, когда темнота становится красной, потом я вижу падающие листья, птиц на дереве; ты прикрываешь глаза, я плаваю в свете, проникающем через твои ресницы.
Ты говоришь по телефону, но я слышу только вибрации твоего голоса; цветное время течет вокруг меня; я пытаюсь остаться на месте, зацепиться, но снова падаю в темноту твоего сердца.
Мне снилось