target="_blank" rel="nofollow" href="#note_9" type="note">9, и тут же заложили вираж, не желая проходить над целью, где их уже могли ждать развернутые «флаки10» механизированной зенитной роты нашей дивизии; после чего, как я уже говорил, пролетели почти над нашими головами. А там, куда они полетели, громыхнуло со страшной силой, во все стороны полетели обломки, и в небо поднялся столб жирного черного дыма.
Русские самолеты возвращались к черному облаку еще три раза, каждый раз наводя своими тяжелыми ракетными снарядами ужасающий разгром на позициях пехотного полка. Напоследок, снизившись, они дополнительно прочесали из своих пушек лощинку, где мотоциклетная рота укрыла свои мотоциклы, и несколько секунд спустя оттуда в небо поднялись жирные клубы черного дыма, свидетельствующие о том, что и эта атака тоже была вполне успешной.
Я смотрел на весь этот разгром, на горящие разбитые грузовики, на перевернутые орудия, на беспорядочно разбросанные тела немецких солдат и офицеров и суетящихся среди них санитаров (одна пара тяжелых ракет угодила туда, где располагались машины и автобусы штаба полка)… И думал, что, оказавшись по это сторону временного барьера, мы, немцы, превратились в мальчиков для битья. Что еще обрушат на нас местные русские, разъяренные нашим бесцеремонным вторжением, и не должен ли я вспомнить о том, чему меня учил отец, чтобы перейдя на их сторону, хоть немного искупить свой грех участия в походе на восток?
Видимо, мои чувства были написаны прямо на лице, потому что господин Тимофейцев неожиданно обернулся и спросил с совершенно серьезным видом:
– Николай, а вы не задумывались над тем, чтобы остаться здесь, в нашем мире?
– Как так остаться? – не понял я. – Вы вообще о чем сейчас говорите?
Тимофейцев воровато оглянулся по сторонам и, убедившись, что на крыльце мы одни, быстро прошептал:
– Поймите, Николай, то, что вы сейчас видели – это только начало, скоро тут появятся по-настоящему серьезные парни и начнут со знанием дела втаптывать вас в землю, пока не убьют всех. Потом они перейдут на вашу сторону и продолжат заниматься тем же самым, потому что так тут положено. Если враг не сдается, то его уничтожают. А вы – в смысле, немцы сорок первого года – враги по определению. Но вы же, Николай, совсем молодой, вам надо еще пожить в свое удовольствие… Как этнический немец, в этом мире вы имеете право на гражданство Федеративной Республики Германия, а как потомственный петербуржец в Бог его знает каком колене – право на российское гражданство. Для этого надо только доказать, что кто-то из ваших предков родился и жил на территории Российской Федерации.
– Постойте, господин Тимофейцев, – сказал я, – ведь совсем недавно вы собирались остаться на нашей стороне и верно служить Великой Германии. Неужели вы поменяли свое мнение?
– Э-э, Николай, – махнул рукой господин Тимофейцев, – тогда я думал, что все, что нам показывают по телевизору – все эти парады, учения, война в Сирии – лишь