тормозят гуляющие бабушки?
– Это мочегонное… Писать будете, бабушка. Немножко.
– Немножко? А кардиомагнил, это от сердца?
– Да. А третье от головы. Бабушка, я спешу, мне бежать надо…
– Щас, постой, – бабушка протянула руку и придержала меня за рукав. С недетской силой. – Как ты сказал, от чего верошпирон?
– Чтобы пописать. Бабушка! Вы здоровее меня… Я не здешний!
– А я тоже не здешняя… я тут временно…
Я мелодично звенел гонадами и гаметами. На бабушку мороз ничуть не влиял.
– Бабушка, прощай…
Маменька, когда я принес батон, принялась меня упрекать: надо было, дескать, привести эту бабушку, померить давление. Я взлаивал в ответ, подпрыгивал и ударял по себе руками.
Херня
Жил да был заведующий отделением, и вот вырос на нем жировик. В смысле липома, и прямо, страшно сказать, на боку.
Заведующий отнесся к этому свысока: «Херня!» И вообще наплевательски. Но походил так около года или трех и решил, что лучше ее вырезать.
Ну, в больнице все друзья. Пришел к хирургам, в ходе рабочего дня, то есть заглянул. Тут в отделении вырубился свет.
– Херня! – сказали хирурги. – Это же липома.
Развернули стол, начали резать. Оказалось, липома глубокая! Много крови. Но ничего страшного, что не было света, херня. Вырезали, зашили, велели заведующему полежать три часа под чем-нибудь холодным сверху.
Куда там!
– Херня, – сказал заведующий. Встал, надел халат и пошел на обход.
Увлекся, не замечая, что на халате расплывается кровавое пятно. Вошел в ординаторскую, там сидел доктор Никита, смертельно боявшийся крови.
– Что это, шеф? – доктор Никита стал медленно подниматься из-за стола и сразу же медленно заваливаться обратно.
– Где? А, это… – заведующий не успел договорить слово, доктор Никита упал в обморок.
Объемы и полости
Навестил маменьку. Маменька варила картошку.
– Когда ее много, когда она не влезает, – поделилась со мной маменька, – я всегда вспоминаю биомеханику родов и череп новорожденного. До чего мудра природа! Не лезет – пожалуйста, косточка идет за косточку, все предусмотрено…
Мы разговорились о гинекологии вообще и в частности – о пиявках. Такая уж нынче у меня наметилась тема, профдеформация. Маменька рассказала о какой-то сотруднице своей, которая лечила этой пиявкой некий инфильтрат. И пиявка скрылась. В альковах и полостях. Ее не нашли днем с огнем.
– Пиявка способна месяца два прожить внутри организма, – успокоили сотрудницу.
У той округлились глаза.
Так ничем и закончилось. Я-то думал, что зараза не липнет к заразе, однако нет, абсолютно сродство, доходящее до взаимопоглощения и слияния.
Еще матушка очень ругалась, когда насосавшихся разной гинекологии пиявок так прямо и выбрасывали в туалет. Санитаркам доставалось на орехи, но они все равно бросали, вместо того чтобы предварительно уморить в банке.
Раздувшиеся твари выползали из фановой системы и водоплавали, имитируя опасные выделения. Дамы паниковали,