чтобы обойти кругом склады и выйти, как раз нам навстречу, должно уйти минут десять. Значит, у нас, чтобы добраться до входной двери и остаться незамеченными, есть пять. Так что выходим и бежим!
Эл открыла дверь, и они побежали, стараясь ступать на носочки. Уже возле входной двери они опять увидели замаячивший свет за углом от того же фонарика. Быстро открыв дверь и так же быстро закрыв её за собой, обе кинулись на землю и замерли. Ви следила за светом фонарика, надеясь, что сторожу не приспичит выйти на улицу, и он не обнаружит незапертую дверь, а следом и их, лежащих на земле с двумя мешками разной всячины. Минут через семь свет фонаря скрылся за последним окном, и тихо хлопнула дверь сторожевой.
– Бежим! – поднялась Эльга, и они обе побежали к своему месту встречи.
Через пять минут быстрого бега, они, запыхавшиеся, были на месте. Немного отдышавшись, обе начали смеяться от испытанного адреналина. Сердце начинало приходить в норму и билось уже немного медленней.
– Не могу поверить! – выдохнула Ви. – Чуть не попались!
– Чуть не сорвали всю операцию… – посмеялась Эльга.
– Хорошо то, что хорошо кончается! – философски заметила Ви и снова засмеялась.
– Что верно, то верно. Ладно, давай всё спрячем и пойдём спать. Завтра рано вставать.
– Давай, – согласилась Ви.
Они спрятали свою добычу в близрастущих густых кустах и, попрощавшись, отправились по домам.
Глава 8
22 октября 2179 год. 12 долгих дней. А сколько ещё впереди?
Наверное, первые два дня я проплакала.
Прощалась с местом, в котором провела всю жизнь. Каждой клеточной тела я привыкла, открыв по утру глаза, видеть в своё небольшое окно всегда зелёный вулкан. Ещё девочкой я приглядела на нём маленькое деревце и с каждым годом росла вместе с ним. Теперь за ним будет наблюдать кто-то другой…
Прощалась с Эдемом. С городом, так и не ставшим городом-садом, в том смысле, который вкладывали проектировщики в него, каких-то семьдесят лет назад… Спустя всего сорок с небольшим из них его жизнь оборвала эпидемия… Мне всегда было интересно: в каком бы жили мире, не случись катастрофы?
Прощалась с опасностью, к которой, собственно, тоже привыкла за свои недолгих девятнадцать лет. Я так долго училась всему, что теперь кажется невероятным, что знания мне больше не пригодятся.
Хорошо. С этим всё же легче попрощаться, чем с остальным.
Алекс.
Не буду о нём думать и писать. Это все ещё безумно сложно. Наверняка, спустя время, я смогу вспомнить о нём с доброй улыбкой, и дыра в сердце, обосновавшаяся там после расставания с ним, затянется.
Следующие дни, вплоть до этого, моё состояние можно назвать полной прострацией…
Зато мои родители чувствуют себя отлично и с энтузиазмом размышляют о месте, в котором нам теперь предстоит жить. А я, чувствуя себя разбитой на маленькие осколки,