«песочный» оценил дело своих рук. Кричать Дориан больше не мог, челюсть была не то выбита, не то сломана, понять по ощущениям он не мог, была только боль: едкая, страшная, опасная.
– Помогите, пожалуйста, – попытался он позвать на помощь, но с губ его не сорвалось даже шёпота, они лишь едва заметно шевельнулись, но даже от этого мимолётного движения челюсть прострелило такой болью, что из глаз полились слёзы.
– Наконец-то заткнулся, – бросил громила и сплюнул на пол.
Ударив жертву за попытку подняться, он упёр руки в бока и взглянул на товарищей. Бросив окурок на пол и раздавив его, седой подошёл к Дориану, склонился над ним.
Открыв глаза, Дориан увидел перед собой лицо обидчика. В душе вспыхнула ненависть и ярость, желание хоть как-то постоять за себя, дать отпор этим тварям. Он бы плюнул мужчине в лицо, но не мог даже открыть рта.
– Ублюдки…
– Что ты там бормочешь? – спросил седой и присел рядом с Дорианом на корточки, взял его за подбородок, давя на челюсти, трепля и брезгливо морщась.
Спасаясь от боли, Дориан оттолкнул его и, собрав последние силы, вскочил на ноги.
Но спущенные штаны сыграли с ним злую шутку, он упал, раздирая колени чуть ли не до кости, проезжаясь по грязному, заплеванному бетону. Бок пронзило новой вспышкой боли, и он упал, переворачиваясь на спину. Следом на правый бок обрушился ещё один удар.
– Вы посмотрите на него! – воскликнул громила. – Он ещё рыпаться пытается!
– Сейчас успокоим, – бросил седой и, подойдя к Дориану, ударил его ногой в левый бок.
Дориан закашлялся, отплёвываясь кровью.
«Помоги мне, Лео, прошу тебя, помоги, – взывал он к брату, держась за гудящий от боли живот. – Спаси меня, прошу тебя! Ты же меня слышишь! Прошу тебя, Лео! Лео! Леон! Спаси меня!».
Он вновь начал отбиваться, когда с него продолжили стягивать джинсы. Выругавшись, громила сжал его запястья и прижал над головой, выкручивая.
– Спасите! – всё-таки сумел крикнуть Дориан, сжимая кулаки от боли, которую причинял каждый произнесенный звук. – Лео, с…
– Сука, заткнись ты уже! – рявкнул громила и схватил Дориана за подбородок, вынуждая его открыть рот и тяня нижнюю челюсть вниз и в сторону, пытаясь доломать или даже вырвать.
Пронзительно замычав от боли, Дориан сомкнул зубы, со всей силы сжимая их на пальцах обидчика. Громила закричал и отдёрнул руку.
– Тварь! Убью!
Парень даже не понял, кто его ударил: в лицо, в живот. Толчком в бок его перевернули на живот. Сил больше ни на что не было, хотелось просто закрыть глаза и проснуться дома, где не будет боли и ужаса.
Седой рванул трусы Дориана вниз, спуская их до колен, и дёрнул его бёдра вверх, пытаясь поставить на четвереньки. Ягодицы коснулось холодное острое стекло, разрезая кожу. Поняв, что с ним собираются делать, Дориан забился с новой силой и, вырвав одну руку из захвата, ударил «песочного» в нос.
Мужчина несколько опешил, коснулся лица и взглянул