его крепко держал Бэнкс. – Он его убил!
Слова врача, видеозапись без звука из палаты, подтверждения двух медсестер – все это стало для Ника приговором. На суде он вел себя все так же, как и раньше, смирно сидел и смотрел прямо перед собой. Его обвинили в непредумышленном убийстве в состоянии невменяемости. Процесс был недолгим, но справедливым. Отбывать наказание Нику назначили в специализированной тюрьме-клинике для душевнобольных.
Все имущество мистера Коулла пошло с молотка, хотя на это было его особое распоряжение в завещании. Все его работники получили выходное пособие, особо близкие, те, кто работал в его доме, получили более приличные суммы. На этом все закончилось. Единственным, кто не согласился с выводами следствия, был Бэнкс. Он пытался доказать, что Ник не мог задушить своего дядю, но сдался после того, как ему показали неопровержимые доказательства в виде фото шеи его бывшего хозяина, на которой явно присутствовали синяки от пальцев. Плюс ко всему припомнили его, Ника, боевое прошлое.
– Все это является неопровержимым доказательством того, что Николас Коулл задушил своего дядю, – говорил на процессе обвинитель. – Да, он не в себе, да, он болен, и суд учтет это. Но что сделано, то сделано.
Ника поместили в клинику, которая, по сути, была тюрьмой, ну или наоборот. Все «постояльцы» этого заведения имели «степень», как выражались местные охранники, то есть являлись душевнобольными преступниками, совершившими свои преступные деяния, не ведая, что творят.
3
Камеру-палату Нику пришлось делить со старым ниппонцем, который большинство времени проводил просто сидя на койке, поджав под себя ноги и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Ник сидел всегда напротив и, казалось, смотрел на ниппонца. Свои посиделки они прерывали лишь для того, чтобы сходить по команде на завтрак, обед и ужин или по нужде.
Первые полгода Ника навещал Бэнкс, он приносил передачи, ничего особенного: конфеты, шоколад, будто маленькому ребенку. А потом перестал приходить. Но Ник этого не заметил, по крайней мере его поведение ничуть не изменилось.
В комнате дежурного персонала была пересменка. Четверо охранников, работающих у мониторов, сдавали смену, четверо принимали. То же самое сейчас происходило во внутреннем дворе клиники-тюрьмы, где менялись внутренние охранники блока.
– Ну, что нового, парни? – спросил старший новой смены. – Как наши подопечные?
– Да никак, – отмахнулся старший смены, сдающей свое дежурство.
– Да все как обычно, – подтвердил еще один сдающий. – Только этот, который с самураем сидит, чудить начал.
– Буйство проявляется?
– Не-а, просто стал вместе с ниппонцем качаться, – охранник ощерился. – С кем поведешься, как говорится, от того и наберешься.
– А как качается? – заинтересовался старший.
– Да вон, посмотри, – указал коллега на мониторы. – А нам пора. За смену насмотритесь! Все, удачи!
Сменившиеся охранники ушли, а новая