открыли мне на что-то глаза, капитан? Нам известно о ваших надеждах и мечтах более, чем вы могли предположить. Так чем вызван ваш внезапный поток откровенных признаний? Хотите казаться более надежным союзником, чем являетесь? – Холодным тоном инквизитора он, словно гвозди, вбивал вопросы в собеседника. Тот лихо и глуповато хохотнул, видимо, желая обратить неприятный эпизод в шутку.
– Перед кем еще раскрывать всю подноготную, как не перед Верховным судьей, герр Спегельраф!
Тут Луизу накрыли настоящий ужас и приступ дурноты. Девочка наконец-то поняла, откуда ей знаком этот сухой и тихий голос. Она неловко дернулась, и каблук с металлической набойкой с мерзким звуком проехался по древесине, оставив за собой светлую кривую дорожку содранного лака. В это же мгновение капитан отпрянул от подоконника и рванул портьеру в сторону с такой силой, что крепления все-таки не выдержали и гобелен жалко повис на двух петлях. Перекошенное лицо капитана было страшным, на лице же Верховного судьи не отразилась ни одна эмоция.
– Луиза, что ты здесь делаешь? – спросил он обыденно безразличным тоном, едва приподняв бровь. Точно так же он обращался к ней каждый раз, когда случайно встречал ее во время визитов во дворец.
– Отец… – Она не сдержалась, и крупные слезы закапали, стекая по подбородку на сцепленные руки. – Отец, я не нарочно! Я просто здесь сидела!
– И зачем ты здесь сидела?
– Я… читала.
– Не вижу в твоих руках книги. Ты лжешь мне, Луиза. – И снова его инквизиторские интонации!
– Я забыла взять книгу. – Больше она ничего не могла из себя выдавить, ей оставалось только ждать наказания.
– Герр Спегельраф, это ваша дочь? Что вы будете с этим делать? Она слышала то, что ей не положено!
– Успокойтесь, мой недалекий друг. Она всего лишь глупая девчонка, уж точно не умнее вас. Ну-ка, Луиза, назови мне год коронации Его Величества Иоганна Четвертого, ныне правящего?
От шока голова девочки словно забилась ватой, все мысли вылетели из головы, и, уставившись на туфли отца, Лу не смогла сказать ни слова.
– Как видите, капитан, ничего страшного не случилось. Вы только зря испортили портьеру.
Капитан не был полностью согласен с судьей, но промолчал.
– Иди, Луиза. Займись чем-нибудь более подобающим благородной девице, чем сидение на подоконниках.
Словно сомнамбула, Лу двинулась прочь по коридору. Отец и капитан выжидающе молчали; лопатками она чувствовала их тяжелые взгляды. Едва дотерпев до поворота и скрывшись из их поля зрения, Луиза бросилась бежать, гулко ударяя каблуками о пружинящий ковер. Сквозь пелену слез все виделось как сквозь кривое стекло, а те все текли и текли и, высыхая, щипали кожу. Она уже не помнила ничего из разговора отца с военным, только испытанный страх.
Так и не поняв как, она очутилась на кухне, всхлипывающая в мягких объятьях кухарки Зельды и вытирающая сопливый нос о ее накрахмаленный фартук. Вместо ответов на любой вопрос Лу могла лишь мотать головой