Ну и что с того? Фальшивый. На рынке купил.
А родители?
Не вызовут ли они милицию, обнаружив меня в своей квартире?
Я набрал папин номер. Вслушался в щелканье и потрескивание мирового эфира.
– Да? – весело откликнулся папа.
– Привет, это Кирилл, – сказал я.
– Кто-кто? – не понял отец.
– Кирилл! Ты что, родного сына не узнаешь?
– Да слышно тебя плохо, Кириллка, – добродушно отозвался отец. – Не мобильная связь, а полевая почта… Как дела? Трудишься?
– Тружусь, – ответил я, отхлебывая пиво.
– Мать спрашивает – не болеешь?
– Здоров как бык…
– Все в порядке? Ничего не случилось?
Так и подмывало ответить – «выгнали с работы, отобрали квартиру, а друзья меня забыли».
– Все зашибись! Как отдыхаете?
– Хорошо отдыхаем. Турки облизывают со всех сторон, но так и норовят лизнуть в бумажник, – весело ответил отец. – Зря не поехал.
– Зря, – согласился я.
– Ты просто так звонишь, что ли? Соскучился?
– Ага.
– Ну, через три… через четыре дня приедем. Мать тебе уже сувениров накупила.
Я кивнул. Пара футболок с надписями вроде «Турция – страна веселых девочек», ритуально привозимая с морей ракушка, бутылка какой-нибудь анисовой турецкой настойки.
– Пока, Кирилл, – продолжил отец. – У меня там денег на счету немного, а роуминг прожорливый.
– Положить тебе? – спросил я.
– Да ладно, не надо. Пока!
– Пока, папа, – сказал я.
Почему-то на душе было нехорошо. Вроде и узнали меня, и подарки везут…
Не было уверенности, вот оно что. Если хватило суток, чтобы меня забыли все приятели, то родителям на это понадобится больше времени. Куда больше. Может быть, целая неделя. Но рано или поздно – я был почти уверен – забудут и они. Будут с удивлением натыкаться на мои фотографии… впрочем, кто поручится, что фотографии не исчезнут? Или вместо них окажутся совсем другие снимки?
Что делать?
– Мне нужен специалист, – пробормотал я. И сам себе кивнул. Да, мне нужен специалист. Человек, понимающий хоть что-нибудь в происходящем. Мент? Вряд ли. Адвокат? Да ни в жизни. Экстрасенс? Может быть. Творится что-то совершенно невообразимое. Экстрасенс… или священник?
Я смущенно потрогал крестик, висящий на груди. Формально я – человек православный. И крещенный не в детстве, а во вполне сознательном возрасте. То есть как бы осознанно. В церковь захожу… порой… Раз в год даже к исповеди прихожу. Может, и впрямь – настала пора за помощью бежать к Богу?
Ой беда какая… С Богом все сложно, на личную аудиенцию рассчитывать не стоит. Придется идти к его земным представителям. И что подумает любой здравомыслящий священник, а ведь они по большей части очень даже здравомыслящие, когда я расскажу ему свою историю?
Правильно. Больной человек. В крайнем случае – одержимый. Меня, конечно, будут