Первым Эмили и Ворона заметил Сай, потому что сидел на углу и боком к остальным ребятам. Он сначала удивился, а потом сразу ехидно улыбнулся.
– Джейн? – окликнула Эмили.
Темноволосая девушка резко обернулась и облегченно улыбнулась. Когда Джейн так улыбалась и широко распахивала глаза, она становилась еще больше похожей на Одри Тоту. Да все они, француженки, отличались очаровательными большими глазами, полными тоски, и аурой умиротворенности и нежности.
– О-о, я догадывалась, что он приведет тебя сюда.
– Я-то думала, что ты пойдешь меня искать…
– Просто не хотела вас беспокоить, – пожала плечами Джейн.
– То есть? – нахмурилась Эмили.
– Эй! – резко повернулась подруга, спрыгнула с края на крышу и подскочила ближе к ней. – Что это на тебе? Новая форма? Не по фасону… Ну ладно, на задании что-нибудь прихватим тебе.
Эмили немного нахмурилась.
– Или же попросим кого-нибудь подшить эту. Ворон, надеюсь, не будет против? Так что? Ты окончательно решилась?
– Да! И я буду рада пойти с вами, – произнесла Эмили и прильнула на плечо подруги.
Глава 11
Кое-кто еще в трепете ждал этого дня. Концерт, к которому мальчик готовился целый год, начнется через пару минут.
Вокруг очень много людей. Молодые музыканты суетились, настраивали инструменты и себя к выступлению. Кого тут стоит бояться и ставить себе в конкуренты еще предстоит узнать – пока у всех равные способности. Нервы щекотали под коленками и спирали дыхание. Главное – не поддастся им, иначе все труды насмарку.
Вот объявили его имя. Аплодисменты. Тишина.
Мама в предвкушении суетится на третьем ряду.
Первая нота рвет напряжение и спускает завесу осознания реальности. Он летит вместе с музыкой. Музыка, такая чистая и нежная, заполняет зал и придает этому концерту новое звучание. И концерт перестает быть соревнованием. Здесь важно услышать, на что способны лучшие из лучших музыкантов ближайших городов, что несут в будущее юные дарования.
Как будет звучать будущее?
Фальшью.
Нота сорвалась и мальчика пошатнуло. Зрители вышли из транса, и скрежет смычка остался в головах сотен людей. Он вибрировал вместе с их головами.
И снова все содрогнулось. Теперь уж страх приковал их к месту.
Глухой удар и треск бетона оглушил всех. Сорванные в крике голоса отдавались пустым треском гортани в голове, перемешанный все с той же фальшивой нотой.
Правая стена откололась и полетела вниз, разлетаясь на мелкие кирпичики. Пол разошелся в трещинах под ногами до истерики напуганных людей, безумно хватающихся за все, что попадалось под руку. Но все рушилось, все наваливалось друг на друга, и матери, отцы, дети катились, падали в беспросветную пучину нечто страшного, развернувшегося под их ногами – земля открыла свою страшную огненную пасть.
Скрипка отлетела в сторону. Марк не слышал, как кричал, дико и неистово: «МАМА!». Он