из глубины тампона появился слабый и робкий дымок. Он постепенно усилился, и вскоре сквозь него уже начали медленно проступать яркие красные точки. Острый Рог дул не переставая. Постепенно красные точки слились в сплошное рубиновое пятно, и маленькое робкое пламя, словно стесняясь своего появления, вспыхнуло и, на миг пропав, вдруг вновь разрослось и полностью охватило приманку. Пальцы человека инстинктивно разжались, и искрящийся огненный клубок стремительно упал на землю и сгорел прежде, чем Острый Рог понял, что здесь произошло. Он словно оцепенел. Дыхание человека замерло, и только яростная пульсация крови в висках говорила о том, что это был не сон. Это был огонь! Настоящий горячий огонь, полученный им не от зажженного грозою дерева, а от обычного серого камня! Мечта, неожиданно ставшая реальностью, и обрадовала, и напугала Острого Рога. Наконец, взбудораженный разум его успокоился и, все еще не вполне доверяя тому, что случилось, Острый Рог, словно во сне, вновь изготовил мягкий пуховой тампон, принес охапку сухих ветвей и сложил их рядом с булыжником. Пламя, как и в прошлый раз, с радостью поглотило свою добычу. Сухие ветки вспыхнули, и огонь, треща и разбрасывая искры, уверенно рванулся в небо. От сомнений не осталось и следа. Каменный огонь был реальностью и, образовывая созвездия пылающих углей, теперь радостно прыгал по веткам, а вместе с ним у костра с восторженными криками прыгал и Острый Рог, исполняя какой-то, известный только ему, танец безмерного счастья и торжества. У него был огонь, и этот огонь полностью ему повиновался. Теперь уже не нужно будет постоянно подкармливать его древесиной и опасаться, что однажды это пламя погаснет. Именно так и случилось в их стойбище несколько лет назад. Талая мартовская вода, с неожиданным коварством появившаяся из-под еще белоснежных сугробов, в какое-то мгновение превратила пылающий священный костер в груду мокрых дымящихся головней и навсегда лишила его матери. Хранительница огня, многие годы исправно выполнявшая возложенные на нее обязанности, вынуждена была покинуть родное стойбище, так как, видимо, чем-то прогневала духов и те, в отместку, отняли у нее огонь. Тогда от холода умерли многие, и только ранняя майская гроза, давшая людям новый огонь, позволила сохранить жизни оставшимся обитателям этого стойбища. Теперь хранительницей огня была Ирис, и вполне возможно, что в дальнейшем и ее постигнет та же печальная участь. Эти воспоминания немного ослабили радость человека, но, постепенно успокоившись, Острый Рог остановился и неторопливо присел к костру. Мысли, хаотично роящиеся в его сознании, со временем приобрели определенную направленность и уверенно сосредоточились на настоящем. Наличие каменного огня давало неоспоримый шанс не только выжить в суровые зимние холода, но и вселяло маленькую, почти нереальную надежду вернуться в родное стойбище. Острый Рог уже мысленно представил себе, сколько радости принесло бы близким ему людям это теплое рукотворное пламя. Как восхищалась бы Ирис, глядя на него, повелителя
