с двумя другими куклами: одна помогает найти мячик, другая крадет его. Если младенцам предлагают сделать выбор между двумя куклами, они указывают на помощника. Но если кукла, которая теряет мячик, имеет другие гастрономические предпочтения, дети чаще выбирают куклу-грабителя. Как и в случае с обычным вором, в дело вступает принцип Schadenfreude: дети симпатизируют кукле, обманывающей ту, которая отличается другими вкусами.
Нравственные предпочтения оставляют заметные и иногда неожиданные следы. Человеческая склонность делить общество на группы, предпочитать собственную группу и идти против других отчасти унаследована с очень раннего детства. Одним особенно хорошо изученным примером являются язык и акцент. Маленькие дети больше смотрят на человека, который обладает сходным произношением и говорит на их родном языке (еще одна причина для пропаганды билингвизма). Впоследствии эта визуальная предрасположенность исчезает, но появляются другие. Двухлетние дети более склонны брать игрушки у людей, говорящих на их родном языке. В школьном возрасте этот эффект проявляется в выборе друзей и знакомств. В зрелом возрасте мы встречаемся с культурной, эмоциональной, социальной и политической сегрегацией, основанной лишь на том, что люди в соседних регионах говорят на разных языках. Но это не только языковой аспект. В целом на протяжении своего развития дети выбирают для общения людей такого же типа, как те, на которых они предпочитали смотреть в младенчестве.
Эти предпочтения развиваются, меняются и перестраиваются с возрастом, так же как это происходит с языком. Разумеется, ничто в нас не является только врожденным; в определенной степени все обретает форму на основе нашего культурного и общественного опыта. В этой книге мы предполагаем, что понимание этих предпочтений может служить инструментом для их изменения.
Эмиль и сова Минервы
В книге «Эмиль, или О воспитании» Жан-Жак Руссо в общих чертах описывает, каким должно быть воспитание идеального ребенка. Но в наши дни воспитание Эмиля считалось бы довольно экзотическим. В нем нет разговоров о морали, гражданских ценностях, политике или религии. Ребенок не слышит аргументов, которыми часто пользуются современные родители, – например о том, что люди должны делиться друг с другом, быть внимательными к другим, честными и справедливыми. Нет. Воспитание Эмиля больше похоже на то, которое мистер Мияги дает Дэниэлу Ла Руссо в фильме «Парень-каратист»[18]: чистая практика и никаких объяснений.
Итак, Эмиль в двенадцатилетнем возрасте, с энтузиазмом работая в своем огороде, на собственном опыте усваивает понятие собственности. Однажды он приходит туда с лейкой и видит, что плоды его трудов уничтожены.
«О, зрелище! О, горе! бобы все вырваны, почва вся взрыта, – не узнаешь даже места. Увы! Куда девался мой труд, моя работа, сладкий плод моих забот и стараний? Кто похитил у меня мое добро? Кто отнял мои бобы? Молодое сердце возмущено: в первый раз чувство несправедливости