звонок, так что я пойду, – я протянула зонт Дану. – Спасибо.
– Да не за что, увидимся, – он мне улыбнулся, кивнув.
– Аккуратно, тут везде лужи, – доверительно сообщил мне Вова.
– Не волнуйся, со зрением у меня все отлично, – притворно вежливым тоном ответила ему и, развернувшись, торопливо пошла к колледжу.
Через минут пять я уже оказалась в кабинете, в котором громко болтали мои одногруппники. Сев за свободную парту, что одиноко стояла возле окна, вытащила из сумки толстую тетрадь с изображением яркого заката и, поздоровавшись с парой девчонок, принялась ждать звонка.
Хотелось скорее уже попасть домой, поэтому я надеялась, что пары пролетят быстро, хотя, с такой дождливой погодой они, скорее всего, будут тянуться медленно и нудно.
– Эй, Русакова, – кто-то нагло пихнул меня в плечо.
Я обернулась, недовольно нахмурившись. Передо мной стояла Кристина – моя одногруппница. Это была высокая, рыжеватая девушка, со светло-голубыми, ехидно сощуренными глазами. Засунув тонкие руки в карманы широких джинсов со множеством дырок, она, жуя жвачку, пристально на меня смотрела.
– Что? – Я не понимала, чего от меня хочет Антонова, ведь мы с ней даже не здороваемся. Кажется, она была от меня не в восторге, а сейчас вообще, мягко говоря, ненавидит меня.
– С каких это пор ты общаешься с Фроловым? Ты продала душу дьяволу? – надув розоватый пузырь их жвачки, с издевкой в громком голосе, спросила она. Сзади нее послышались смешки. – Или ты заплатила Марку, чтобы он сделал вид, что разговаривает с тобой, а? Чего молчим?
Я растерянно хлопала ресницами, находясь в ступоре. Кристина не встречается с Марком, она даже никогда не была его девушкой. Почему она наезжает?
– Просто общаюсь, это запрещено? – я старалась говорить дружелюбно, чтобы не случился конфликт. Не люблю ссоры и скандалы.
Кристина, хмыкнув, уселась на парту из светлого дерева.
– Нет, не запрещено, просто не понимаю, почему они решили общаться с тобой, – одногруппница пожала плечами, надув еще один пузырь из жвачки. – Ты же лохушка.
Мои щеки начали предательски краснеть и гореть от унижения и волнения, в ушах зазвенело. Почему она так со мной? Я же ей ничего не сделала.
– Кристин, я тебя не оскорбляла, – проговорила, опустив глаза, в которых вот-вот навернутся слезы от обиды.
Я очень ранима, всегда принимаю все близко к сердцу, за что себя ненавижу. Слабачка.
– Еще бы ты оскорбила, – на узковатом лице рыжеволосой появилась акулья улыбка. – Ну, так что?
Я сглотнула.
– Что?
– Ты мне расскажешь, в чем твой секрет, Русакова? – Она уверенно смотрела на меня, она понимала, что сильнее меня, чувствовала свою победу, поэтому в ее глазах сверкнуло самодовольство.
– Слушай, нет никакого секрета, просто…
– Дала ему, да? – тут она усмехнулась, но глаза ее оставались серьезными и сердитыми. Они в упор смотрели на меня. И если бы