не хочет ничему учиться, никуда идти – он стоит, когда разрушает вместо того, чтоб творить, своей целью ставит обыкновенное существование, наполненное забвением, затмением разума, закрывают сердце – падает. Понимаешь?
– В общих чертах… То есть все преступники, наркоманы и развратники – демоны?.
– Нет, конечно, не все. Чтоб деградировать до уровня низших, надо планомерно, из воплощения в воплощение заниматься саморазрушением, а потом, когда уже не останется собственных сил и энергии, разрушать других, «питаться» ими, их жизнями.
– А разве Бог не должен это пресекать, как-то их останавливать? – поинтересовалась язвительно, – ой, прости, вы же как бы вне религии!
– С темой Бога все не так просто и однозначно, – замахала Таля руками, – но давай это объясню попозже? Мы ведь уже подходим…
Я отметила на другой стороне улицы нужный мне магазин. Ого, значит, девушка изначально знала, куда мы направляемся? Зачем же тогда спрашивала? Похоже, не только моё имя для неё не тайна. Да уж, если принять всерьез весь этот рассказ о существовании ангелов и демонов среди людей, то голова может пойти кругом. Катя с Олегом хотя бы не демонстрировали так явно свои… способности, полагаю? Хотя, наверное, я бы охотнее прислушалась к людям, поразившим меня чем-то неординарным.
Ладно, допустим, что всё услышанное – правда. На какую-то долю секунды допустим. И как мне теперь с этим жить?
– Сейчас купишь, что нужно, и пройдёмся ещё? – спросила Таля, открывая и придерживая тугую дверь магазина, – расскажу самое главное и ты все поймёшь…
Она замолчала на полуслове, глядя куда-то в сторону, мы замерли на пороге.
Неподалёку под деревом стояла маленькая девочка, на вид лет трёх, не больше, в панаме и кружавчатом сарафанчике. Не двигаясь с места, она беззвучно плакала, размазывая слёзы кулачками по чумазым щекам, лишь плечики вздрагивали.
А поблизости – ни одного взрослого, которого можно было бы представить родителем малышки. Внутри сию же секунду отчётливо возникло понимание: ребёнок потерялся. Растрепавшиеся, выбивающиеся из-под козырька панамы, белокурые завитушки волос и сползший до самого сандалика гольф наглядно демонстрировали, что девочка уже давно и безуспешно слоняется по городу, а напуганные глазёнки, распахнутые во всю ширь, уже изрядно покраснели от слёз.
– Маленькая… – в голосе прозвучало столько нежности и сострадания.
Таля протянула руки и, совершенно забыв обо мне, шагнула навстречу измученному ребёнку. Та сначала попятилась испуганно, но потом ощутила каким-то своим детским чутьем и доверчиво потянулась к Наташе. Она присела на корточки и прижала малышку к себе, а та, прильнув к ней порывисто, обвила ручонками шею моей новой знакомой. Удивительно, как легко ребёнок пошёл на контакт с чужим человеком.
С изумлением я зафиксировала, как мгновенно высохли слёзы на розовых щёчках, а на губах заиграла улыбка. Таля что-то тихонько шептала в крошечное ушко, и малышка таяла, жмурилась довольно.
– Позвольте? –