Владимир Буртовой

Щит земли русской


Скачать книгу

своих не упускай из виду. Горько ведь потом казниться, когда того да другого недосчитаешься.

      Вот справа и уже не так далеко качается над людскими головами высокий Тур – ни дать ни взять Перун-громовержец!

      Славич невольно усмехнулся. Сколько тому, поди… Да, девять зим минуло, как крестил князь Владимир дружину и народ русский. Приняли русичи новую веру и Бога нового, карающего и всепрощающего, а вот поди ты – старое отзывается. Да ведь и то: как ни чиста, по словам людей книжных, новая вера, а старая – своя. Привычная. Спокон веков от отца к сыну передавалась…

      Рядом со Славичем со стоном повалился из седла дружинник – печенежская стрела прошла шею навылет, змеиным жалом высунулась с правой стороны.

      – О боги! – выкрикнул Славич, вскинул щит, отбил темное хвостатое копье и сам ударил, вложив в этот удар всю силу плеча. Привстал в стременах осмотреться.

      – Зарвался, небывалец! – словно очнувшись, не удержался от упрека Славич, когда увидел, как далеко вперед вырвался Янко, сын кузнеца Михайлы из Белгорода. Он уже едва успевал отражать удары, сыпавшиеся с двух сторон: степняки обходили его, отрезая от своих. Товарищ Янка Згар схватился с дюжим всадником, и ему нелегко приходится, больше на щит надеется, закрываясь от опытного мечника. Отстал, увязнув в сече, и Микула – его теснили сразу трое.

      Славич поспешил на выручку к Янку, которому хуже других.

      «Один. Еще один», – непроизвольно считал он степняков, которых доставало его страшное копье, и досадливо крякал, ощущая сквозь кольчугу хлесткие удары кривых мечей. Кольчуга хрустела, но пока держала. У виска что-то взвизгнуло. Понял – стрела рядом просвистела. Ага, вот это кто! Впереди спешившийся печенег – коня, что ль, свалили у него? – дергаясь, накладывал новую стрелу на лук. Но не успел натянуть тетиву – копье Славича вошло в смуглую короткую шею. Скорей, скорей! – Славич рвался к Янку. Прикрыть небывальца, собой заслонить. Не дай, Перун, Михайло лишиться сына – надежды своей и опоры в старости!..

      – Слушай меня, Янко! – срывая голос, стараясь быть услышанным, кричал Славич. – Назад! Отходи назад. Янко-о!

      Он чувствовал, что не успевает. Рядом падали с коней свои и печенежские всадники, падали часто, и казалось, не будет конца этому ненасытному разгулу смерти.

      И тут Славич увидел, как впереди Янка, над печенегами, взлетела тяжелая, в острых шипах, кованная из железа палица Тура. Хрустнула под ней, как большой орех, голова самого настырного из нападавших. Другой, оставив Янка, повернул коня встречь Туру, прикрылся щитом – щит под могучим ударом разлетелся в куски. Печенег успел откинуться назад – и третий удар палицы пришелся по шее коня. Он дико заржал от боли, взметнулся на дыбы и опрокинулся, подминая всадника.

      Янко опустил ставший непомерно тяжелым меч. Безвольно расслабив плечи, он неподвижно застыл в седле, только грудь часто-часто поднималась под кольчугой. Славич прикрыл Янка собой и вновь кинулся на печенегов.

      Сеча кончилась так же внезапно,