д, и я не стану уточнять, как давно это было.
События, о которых будет рассказано на этих страницах, способны взбудоражить впечатление не только юных читателей, но и людей зрелых, разумных, склонных, казалось бы, взвешивать любой свой поступок.
Это, к сожалению, не пустые опасения и предположения. Достаточно сказать, что слово «произошла», а, например, не «завершилась» я выбрал не случайно. Уже после того, как мне показалось, что все закончилось, произошло несколько событий, возможно, в продолжение того, о чем я намерен поведать.
Именно поэтому, оказавшись в положении человека, который был втянут во все, происходившее тогда, я вследствие этого оказался вынужден внимательнейшим образом вникать во все, что происходило впоследствии и могло быть хоть как-то с этим связанным. Я долгое время жил двумя жизнями, когда сутки, казалось, не имели ночи, заменяя ее простым отсутствием света на улице…
Судьба хранила меня или это было простым совпадением, но организм мой устал сопротивляться испытаниям именно в тот момент, когда все закончилось хотя бы в моем тогдашнем представлении и я получил – а, может быть, и сам себе предоставил – право отдохнуть на больничной койке несколько недель.
Именно тогда, лежа в больнице в палате на четверых, двое из которых менялись каждую неделю, принося «с воли» свежие новости, я впервые начал осознавать эту историю.
Сперва это были отдельные мысли, а попросту говоря, попытки понять, как же мне удалось выйти живым из всего произошедшего. Днями я лежал молча, блаженно улыбаясь, слушая болтовню и шутливую перебранку соседей, а ночами думал о том, что все могло быть иначе. Постепенно я пришел к предположению, что все случившееся было вполне закономерным.
К моим соседям по палате, конечно, приходили посетители, и, наверное, каждый выслушал рассказ о том, как я попал на больничную койку. Скорее всего, это были разные рассказы, потому что сам я ничего не рассказывал, а только скупо отвечал на вопросы, но почти каждую неделю кто-нибудь сердобольно советовал мне пригласить попа или предлагали поставить свечку от моего имени и с непониманием воспринимали мой отказ. После этого мне более или менее толково пытались объяснить, что все случившееся со мной завершилось моим чудесным спасением по воле Всевышнего. Однажды я не выдержал и в доступной форме пояснил, что ни в бога, ни в черта в равной степени не верю, и все, что происходит с человеком, происходит по его, человека, воле – доброй или злой.
С того момента меня уже не привлекали к разговорам, и я мог дремать целыми днями.
Видимо, к этому времени я уже пришел в себя достаточно, чтобы задуматься о целостной картине всего происшедшего, считая его полностью завершившимся, однако…
Всегда есть некое «однако»…
Впрочем, достаточно испытывать ваше терпение, пора переходить к самому повествованию, но прежде – предупреждение (назову его так).
Позднее, когда я стал собирать все, что только могло помочь восстановить произошедшее, когда смог осознать это и, по мере возможности, литературно обработать, я сделал все, чтобы скрыть любой намек на географические приметы мест, где происходило все, о чем написано ниже.
Однако, поскольку без названий обойтись невозможно, воспользуемся простым приемом: те города, в которых упоминаемые события вполне могли пройти незамеченными – что соответствует действительности, – автор будет называть их настоящими именами. Что касается мест, где разворачивались главные события, то областной центр получает в пределах нашего повествования наименование Город, а город, значение и заслуги которого остались в далеком прошлом, мы станем именовать Городок.
Начну я с рассказа о себе, поскольку именно моя биография, мой образ жизни, мои увлечения и сделали меня столь важным участником всех событий и тем элементом, без которого, возможно, так ничего бы и не случилось.
Отец мой, ушедший на фронт в июле сорок первого юношей неполных восемнадцати лет, вернулся бравым усатым военным. Мои родители встретились после долгой разлуки в конце сороковых. Отцу было уже почти тридцать, и маму мою, соседскую девчонку, которой едва исполнилось десять, когда он садился в эшелон, идущий на запад, он не сразу вспомнил. Он не раз говорил мне, что сразу же обратил на нее внимание и решил, что она станет его женой. Надо сказать, что мама моя выделялась ростом и довольно долго, лет до пятидесяти, наверное, ее звали всякий раз, когда во дворе соседнего двухэтажного дома начинали играть в волейбол.
Папа, который с фронта пришел коммунистом, направился в педагогический институт, где перед войной успел окончить первый курс, но там его тотчас «развернули» в горком партии – тогдашний центр городской власти. Из горкома он вышел уже учителем истории, которому предстояло одновременно и учить школьников, и учиться самому – на вечернем.
Мама не стала «выдумывать велосипед» и пошла точно тем же путем, правда, за неимением высшего образования поначалу ее отправили учителем начальных классов. Мама говорила, что утирать слезы первоклашкам – не ее удел, однако занималась этим долгие-долгие годы, оставив по себе светлую память в нашем городе. Чтобы закрыть