время, но и после него ничего не изменилось. Также продолжался людской круговорот, в котором стучали и хлопали двери, заходили и выходили пассажиры, а какие-то голоса кричали, звали, объявляли…
На улице давно стемнело. Первыми устали дети, набегавшиеся за день. Наигравшись, они прикорнули у баулов и тут же заснули.
– Почему не объявляют посадку? – снова спросила Нюся у мужа.
– Не знаю, – хмуро ответил он, – в расписании указано: час тридцать дня.
Давид уже несколько раз подходил к окошку справочного бюро, но ответ был один: «Ждите, рейс задерживается». Эти слова в который раз облетали весь зал, вызывая недовольный гул, но возмущаться было бессмысленно – никто из служащих ничего не знал. Люди уже смирились с такой ситуацией, а на табло неожиданно потухло время отправления. Зато зажглись десятки других ламп, осветивших сотни уставших от ожидания лиц…
В четыре часа утра все спали, устроившись на разных сидениях, на полу, где попало. И когда около пяти прозвучало долгожданное приглашение на рейс, в очередь к таможенным стойкам пассажиров стали сопровождать и резкие гудки появившихся уборочных машин. Плакали, поднятые спросонья, дети. Тихо поругивались, измотанные долгим ожиданием, их родители.
Спустя час, пройдя все процедуры проверок, семья Давида подошла к последнему переходу – небольшому искусственному туннелю, ведущему прямо в самолёт. Люди быстро входили в этот слабо освещённый зев, растворяясь за поворотом. В это время три человека в непонятной униформе, чёрных комбинезонах, подошли к Нюсе:
– Покажите документы на провоз багажа, – предложил высокий усач.
– Но мы только что прошли таможню, – удивилась она.
– У нас так положено, – успокоил её другой проверяющий, – откройте ваш баул, кивнул он, стоявшему рядом Давиду, мы ещё раз его проверим.
Ничего, кроме него и двух небольших сумок, входящих в ручную кладь, у них с собой не было. Всё остальное сдали в общий багаж после досмотра.
– Проходите скорей, не задерживайтесь, мы и так опаздываем! – послышался громкий голос дежурной по отправлению. Подтягивайтесь быстрее, прошу вас!
В бауле лежали только детские вещи для трёхлетней Зины и семилетнего Юлика. Ими он был набит до отказа и многое стало вываливаться наружу, когда Давид растянул в оба конца створки центральной застёжки. Мужчины, опустившись на корточки, стали вынимать и разворачивать платьица, рубашки, полотенца… Всё вытряхивалось и бросалось на пол. Наконец, усач, судя по тону разговора – главный из них, измерив баул рулеткой, сделал заключение:
– Сшито не по правилам, надо заплатить штраф…
– За что? – порывшись в сумочке, протянула ему Нюся какую-то справку. Вот, смотрите, нам всё сделали по заказу в специальной мастерской…
– Меня не интересует, где вы делали, – отмахнулся он, – платить будете?
– Сколько? – машинально спросила Нюсина мама.
– Сто долларов, – достал мужчина из нагрудного кармана набор бланков, –