она имела, не идут ни в какое сравнение с тем ограблением народа, которое она же и совершила под предлогом так называемых либеральных реформ.
Именно те, кто больше был ответствен за сохранность народной собственности, оказались главными ее расхитителями. У них были знания, служебные связи, знакомства, информация, печати и, самое главное, время, чтобы осуществлять свои замыслы. Тогда как рабочим надлежало отработать смену и успеть восстановиться, чтобы назавтра повторить прошедший день. Поэтому заверения Чубайса о равных стартовых возможностях в приватизации были лицемерной ложью не экономиста даже, а уличного напёрсточника. Именно в реформах номенклатурная братия показала свое подлинное лицо, припудриваемое бесконечным словоблудием, доказывая при этом, что представляет собой далеко не высшие, по нравственности, слои общества.
В известном смысле, конечно, виноваты все. Но одно дело, когда рядовой работник гонит брак, а, получая зарплату сполна, тем самым ворует у общества его благополучие, бесполезно сжигая сырье, материалы, энергию, и совсем другое – когда таким «сжиганием» занимается начальник. Работник часто вынужден делать так, а не иначе, находясь под прессом условий, приказов, системы управления. Приведу в подтверждение памятный многим «порядок». Он поможет понять, кто более и каким образом виноват в нашем провале и падении.
Вот имеется ставка и норма выработки. Работник при выполнении нормы получает, скажем, 100 руб. в месяц. Но заработка не хватает, и труженик стремится перевыполнить задание. Когда же это становится более частым, а потом и более массовым /ведь жить лучше хотят все/ явлением, администрация предприятий, опираясь на директивы и возрастающие планы сверху, повышала нормы выработки и соответственно автоматически снижала расценки на выпускаемую продукцию. Труженик как бы вновь возвращался к тем же 100 руб.
Но ведь потребности его не уменьшились, а увеличились. Человек растет, взрослеет, вступает в брак, в браке рождаются дети, дети тоже растут. И с течением времени под давлением этих обстоятельств он вновь приноравливался к заданным нормативам и начинал их перевыполнять. Администрация тоже не унималась и вновь производила пересмотр нормативов и расценок.
Где-то это происходило чаще, где-то реже; где-то – умереннее, где-то – резче. Но именно эта практика, получившая широкое распространение, стала детонатором к новочеркасским событиям 1962 года, когда впервые выступила, но была расстреляна демонстрация трудящихся.
Общая напряженность неизбежно должна была взорваться в каком-то определенном, сфокусировавшем отрицательные действия месте. Так в экономику ворвались стихия протеста и сила оружия.
Казалось бы, экономистам пора задуматься. Но нет, обслуживающие политику ученые почти хором вещают: «Заработная плата не должна расти быстрее производительности труда». На самом деле они просто путают производительность труда с «механической выработкой» и больший