дня было относительно тихо, они успели окопаться, выставить пулеметные точки и наладить нехитрый солдатский быт – в норах, в землянках, на пронизывающем ветру, с снегу. Несколько минометных мин в день, которые залетали в их епархию – не считались даже за обстрел. В основном снаряды летели над головами, как наши, так и их – каждый в свою сторону. А вот сейчас – как прорвало чертей…
Бум-бум-бум-бум!
Еще несколько разрывов и то ли крик то ли вой слева, откуда-то слева – но невозможно даже поднять головы. Надо выжить – просто выжить под этими эрэсами, в конце концов, у духов их не вагон, и рано или поздно они прекратят обстрел. Если к этому моменту на высоте в этом секторе обороны не останется никого живых – вырежут всю роту.
Бум-бум-бум-бум!
Новые разрывы, совсем близко, мерзлая земля вперемешку со снегом валится в окопчик, высохший рот судорожно пытается схватить выбитый из легких воздух.
Рядом, буквально под бок, в окопчик свалился кто-то, гвардии сержант Борисов командир умиравшего на высоте отделения повернулся, выхватил нож.
– Я это! Не стреляйте, товарищ гвардии сержант, это я!
Глаза белые… еще немного и паника начнется.
– Доклад, боец! Что произошло!?
– Товарищ гвардии сержант, Федотов погиб!
– Совсем?! – задал как нельзя более глупый вопрос комод[65]
– Насмерть убило!
– Как?
– Осколками от РСа!
Борисов попытался вспомнить Федотова… и не смог… все выбито было из головы разрывами эрэсов…
– Давай на пост!
Боец замялся, и сержант его понимал – во время перебежки солдат уязвим более всего, если лягут очередные эрэсы – следующим ляжет уже он.
– Оставайся здесь!
И тут Борисов понял, что в отлаженном как кузнечный молот механизме: четыре – сто, четыре – стоп – произошел сбой очередная партия РСов не прилетела вовремя, не вздыбила землю. Значит – начинается.
Сержант поднялся из ячейки на колени – она была не в полный рост, в полный рост выкопать стрелковую ячейку в мерзлой земле можно было только с помощью взрывчатки – плюхнул перед собой автомат, сорванным голосом заорал
– Отделение к бою!
Перед ним были горы – один хребет за другим, засыпанные снегом, выточенные из камня ветром горные пики. Был снег – не такой как в Союзе, перемешанный с ледяной крупой, злобный, бьющий в лицо, поземкой облизывающий камень гор. Была ровно удерживаемая только силой воли – руки подрагивали – мушка автомата, если кто шагнет на нее – он нажмет спусковой крючок Вот только духов не было – ракетные снаряды, пущенные с территории Пакистана перепахали мерзлую землю – а вот сеятели зла, ашрары – следом не пришли.
Никого не было. Только свистел вечно голодный ветер, да успокаивалась, затихала в ледяном оцепенении раненая снарядами земля
Гвардии сержант Борисов поднялся в полный рост и ни о кого не скрываясь,