не предпринимать. Сообщать только новые цены. – «Новые цены» означало «изменение ситуации».
– Понял, – коротко ответил Хулио.
Положив трубку радиотелефона, Мигель взглянул на часы. Было без малого 7.45. Через два часа все семь членов его группы будут на месте и начнут действовать. Последующие шаги были тщательно спланированы, все осложнения предусмотрены, меры предосторожности приняты. Когда операция начнется, возможно, придется прибегнуть к импровизации, но в незначительной мере.
Откладывать же операцию ни в коем случае нельзя. За пределами Штатов уже приведены в готовность силы, которые включатся в дело вслед за ними.
Энгус Слоун умиротворенно вздохнул, поставил на стол чашку, из которой пил кофе, и промокнул салфеткой серебристо-седые усы.
– Решительно заявляю, – сказал он, – что во всем штате Нью-Йорк никому сегодня утром не подавали лучшего завтрака.
– И никому не подавали завтрака с большим содержанием холестерина, – заметил его сын из-за раскрытых страниц «Нью-Йорк таймс», которую он читал по другую сторону стола. – Ты что, не знаешь, что жареные яйца – это плохо для твоего сердца? Сколько ты их съел? Три?
– Ну кто же считает? – сказала Джессика. – К тому же яйца тебе вполне по карману, Кроуф. Не хотите еще, Энгус?
– Нет, спасибо, моя дорогая. – Старик, живой, румяный (ему только что исполнилось семьдесят три года), ласково улыбнулся Джессике.
– Три яйца – это же немного, – сказал Никки. – Я как-то видел фильм про тюрьму на Юге. Какой-то человек съел там за один присест пятьдесят яиц.
Кроуфорд Слоун опустил «Таймс» и сказал:
– Этот фильм называется «Люк – Холодная Рука». В нем снимался Пол Ньюмен, и вышел этот фильм в шестьдесят седьмом году. Я уверен, что на самом деле Ньюмен не съел столько яиц. Он прекрасный актер и сумел так сыграть, что убедил зрителей.
– Тут к нам как-то заходил коммивояжер, торгующий «Британникой», – сказала Джессика. – Он хотел продать нам энциклопедию. И не сумел убедить: я сказала, что у нас одна уже есть, причем живая.
– Ну что я могу поделать, – откликнулся ее муж, – если у меня в голове застревают факты? Но они, правда, как пух. Никогда не знаешь, что прилипнет к памяти, а что улетит.
Вся семья сидела в светлой веселой комнате рядом с кухней, где они обычно завтракали. Энгус приехал полчаса назад, сердечно поцеловал невестку и внука и несколько официально поздоровался за руку с Кроуфордом.
Напряженные отношения между отцом и сыном, иногда переходившие в раздражение у Кроуфорда, существовали давно. Объяснялось это главным образом разницей в представлениях и понятиях о ценностях. Энгус никак не мог примириться с безнравственностью в обществе, начавшей проявляться у большинства американцев в шестидесятых годах. Энгус искренне верил в «честь, долг и флаг», он считал, что его соотечественники должны по-прежнему быть безоговорочными патриотами, какими они были во Вторую мировую войну