в вечность. И в этом бесконечном, вечном небе надо всеми нами, не на такой уж большой высоте, плавно, неспешно, парили два коршуна. И отчего-то казалось, что оперение у этих больших птиц, было белое.
– Да, а Геночку-то нашего сегодня уже похоронили, – услышал я негромкий голос за своей спиной.
Обернувшись, узнал колоритного, с седой опрятной бородой, серебристыми волнистыми густыми волосами и голубыми, как это небо, глазами художника и писателя Валерия Нефедьева («Как я его сразу не заметил?»), прибывшего на праздник на автобусе из Иркутска вместе с телевизионщиками.
Я сразу понял, что он говорит о поэте Геннадии Гайде, моём соседе по дому в городе. Последние года два Гена болел – рак. И всё равно, всё это – его уход, было хоть и ожидаемо, но неожиданно тем не менее.
– Как умер?! – тоже шепотом спросил я, не придумав, ничего нового. И не дожидаясь ответа, продолжил: – Я же звонил ему и Денису (сын Гайды, священник из Питера, ухаживающий за ним в последние дни) несколько дней назад. Они собирались ко мне на дачу приехать на недельку. Погостить. Подышать свежим воздухом.
– Не приедут теперь, – как-то нехотя ответил Валера, неотрывно глядя на красиво и гордо парящих в небе птиц…
Значит, первая служба, судя по дате смерти Гайды, была в 2008 году.
А может быть, я что-то перепутал. И, возможно, это была вторая служба в недостроенном храме. Потому что точно помню эти праздничные литургии, среди стен без крыши, которых было две. И ничто ещё тогда не предвещало чёрного для меня 2009 года, когда не стало и Наташи.
На службе в храме я и встретил всех дам, намеревавшихся накануне остановиться на выходные у меня.
Именно об этом просила меня Анна, позвонив дня за два до нынешних выходных и сообщив, что к её лучшей подруге Татьяне, «с которой мы были у тебя, помнишь, в прошлом году, приехала из Киева её свекровь».
– Бывшая балерина, между прочим, – не давая мне вставить даже слово, продолжала Анна. – И очень хороший, кстати, интересный человечек. Мать мужа Татьяны Руслана. Мы хотим показать ей «Кругобайкалку» (старая железная дорога, идущая вдоль Байкала от Порта Байкал – если двигаться на восток – до Слюдянки). В субботу на воскресной электричке мы приедем из Иркутска в Слюдянку, а оттуда – в Порт. И нам там надо будет где-то переночевать одну ночь, – по-прежнему, слышал я в мобильном телефоне приятный, неторопливый, но без пауз, голос Анны, когда-то так нравившейся мне.
Я сидел на верхней ступени лестницы (люк, открывающий вход в коридорчик гостевых комнат второго этажа, был откинут), где связь была более устойчива.
– А сколько вас будет? – перебил я Анну.
– Пять или шесть человек, – невинным голосом ответила она. Я, Татьяна, её сын Гриша, ты его тоже должен помнить, мы с ним и Татьяной к тебе приезжали. Правда, он сейчас здорово вырос. Почти молодой человек. Лидия Александровна, – по-видимому, вспомнив о моём вопросе, продолжила она. – Сестра Татьяны Наталья и подруга сестры Света.
«Всё как всегда, – подумал я. – Лучшая подруга Таня, не лучшая подруга