волос и обрезки ногтей, сбрызни святой водой. Назови куклу Нелли Гроган, так зовут ведьму, и воткни в нее три ржавые булавки. После этого ведьмины чары рассеются, и молоко из твоей груди потечет, как река Шаннон[12]. С тебя четверть доллара.
Кэти заплатила. Когда взошла полная луна, она сделала куклу и пронзала ее булавками, пронзала, но молоко не вернулось. Фрэнси сосала бутылочку и чахла. В отчаянии Кэти призвала на совет Сисси. Сисси выслушала историю про ведьму.
– Какая тут, к черту, ведьма! – фыркнула она презрительно. – Это Джонни натворил, только не глазом!
Так Кэти узнала, что снова беременна. Она сказала Джонни, и он расстроился. Он вернулся к ремеслу поющего официанта и был этому рад, работал часто, вел себя разумно, особо не выпивал и почти все деньги приносил домой. Известие о втором ребенке застало его врасплох – он почувствовал себя загнанным в ловушку. Ему только двадцать лет, Кэти – восемнадцать. Джонни подумал, что они совсем молоды, а жизнь уже пропала. Услышав новость, он ушел из дома и напился.
Повитуха зашла некоторое время спустя узнать, как сработало ее колдовство. Кэти сообщила, что колдовство не сработало, потому что она беременна и ведьма тут ни при чем. Повитуха задрала подол и полезла в обширный карман, пришитый к нижней юбке. Она вынула бутылку со зловещей темно-коричневой жидкостью.
– Держи, вот лекарство от твоей беды, – сказала она. – Делай по хорошему глотку утром и вечером, и через три дня будешь как новенькая.
Кэти отрицательно потрясла головой.
– В чем дело, боишься, что скажет священник? – спросила повитуха.
– Нет. Просто я не могу убивать.
– Это не убийство. Какое убийство там, где еще нет жизни. Ты же пока не чувствуешь, что он шевелится, так ведь?
– Не чувствую.
– Ну вот! – Она торжествующе стукнула кулаком по столу. – Я с тебя возьму всего один доллар за целую бутылку.
– Спасибо, но она мне не нужна.
– Не глупи. Ты сама еще почти девочка, у тебя и с одним-то ребенком хлопот полон рот. А муж твой, конечно, красавчик, но не самый надежный парень в мире.
– Какой у меня муж – это мое дело, а с ребенком мне никаких хлопот.
– Я просто хочу тебе помочь.
– Спасибо вам, до свидания.
Повитуха засунула бутылку обратно в свой потайной карман и собралась уходить.
– Когда придет срок рожать, вы знаете, где меня найти.
На пороге она дала напоследок еще один добрый совет:
– Если хорошенько побегаешь вверх-вниз по лестнице, то, может статься, выкинешь.
Наступило бруклинское бабье лето с его обманчивым теплом, Кэти сидела на крыльце и прижимала своего хилого ребенка к огромному животу, из которого скоро должен был появиться еще один ребенок. Сочувствующие соседи останавливались, чтобы посокрушаться, глядя на Фрэнси.
– Не жилец она у тебя, – говорили они. – Цвет лица плохой. Если милосердный Господь приберет ее, тебе же будет лучше. Уж чего хуже – больной ребенок в бедной семье? На свете и так полным-полно детей,