меня?
Инид равнодушно посмотрела на него и отвернулась.
– Уже поздно, – принялась оправдываться няня. – В это время она начинает капризничать.
– Я как-нибудь зайду к вам утром, – сказал Уэсли. В маленькой кухне его по-взрослому низкий голос звучал громко и резко, и Инид закрыла уши руками.
– Мисс, ведите себя как следует, – сделала ей замечание няня.
– Это я, наверное, слишком громко говорю, – виновато заметил Уэсли, идя вслед за Рудольфом в гостиную. – На судне привыкаешь – приходится перекрикивать и ветер, и море.
В гостиной Рудольф налил себе еще мартини, выжал в него ломтик лимона и вдруг почувствовал, как он рад, что Уэсли пришел к нему в гости и захотел повидаться с Инид. «Может быть, когда-нибудь в далеком будущем мы снова станем единой семьей. У меня почти нет личной жизни», – с грустью подумал он, и ему стало жаль себя. Надо держаться своей семьи. Он одинок, не связан брачными узами – эпизод с Жанной ушел в прошлое и почти забылся, дочь – под надежным присмотром, к тому же она еще в таком возрасте, когда он видит в ней всего лишь прелестную игрушку, так что, едва он начнет общаться со своими племянниками, они станут ему нужнее, чем он им. И все-таки пусть это случится поскорее.
– Какая бы причина ни привела тебя в Нью-Йорк, – сказал он взволнованно и приподнял стакан в знак приветствия, – я страшно рад тебя видеть.
– Спасибо. – Уэсли, немного смущенный, тоже поднял свой стакан.
– Надеюсь, больше в барах не дерешься, – улыбнулся Рудольф.
– Не беспокойтесь, – сдержанно отозвался Уэсли. – Я с этим покончил. Хотя, бывает, кулаки так и чешутся. В нашей школе много черных, и они часто дерутся с белыми, а белые – с ними. Меня, наверное, считают трусом. Ну и плевать – переживу. Я получил хороший урок. И потом, когда отец забирал меня из военной школы, я дал ему обещание не драться. И нарушил это обещание только раз. Причем при особых обстоятельствах. – Уэсли мрачно смотрел в стакан, сейчас он казался старше своих лет. – Всего раз. Говорят, каждая собака имеет право один раз кого-нибудь укусить. В память об отце я должен держать свое обещание. Это самое малое, что я… – Он замолк, стиснул зубы. Рудольф испугался, что парнишка вот-вот расплачется.
– Конечно, должен, – поспешно сказал он. – А где ты остановился?
– В общежитии Христианской ассоциации молодых людей. Там совсем неплохо.
– Послушай, – сказал Рудольф, – завтра утром я увожу Инид в Монток к ее матери, а вернусь в воскресенье один. Хочешь прокатиться со мной, подышать морским воздухом?.. – Он замолчал, заметив встревоженный взгляд Уэсли.
– Спасибо, – поблагодарил его Уэсли. – С удовольствием, но в другой раз. Мне пора обратно в Индианаполис.
– Тебе не придется голосовать. Я дам тебе денег на самолет. – «Когда наконец я перестану предлагать людям деньги вместо того, что им на самом деле нужно?» – с отчаянием подумал он.
– Не стоит, – отказался Уэсли. – По правде говоря, мне даже нравится голосовать. Каких только людей не встретишь!
– Нет так нет, – обиженно сказал