такого гениального вывода догадаться, что на глазах повязка, уже оказалось намного проще. Ну и наступившее успокоение помогло слуху кое-как прорезаться. Непонятные шумы и скрипы преобразовались в отдельные слова, а чуть позже и в хорошо воспринимаемые предложения. Нельзя было сказать, что говорили на чистом, правильном рииксти, но вполне хватало для общего понимания, а мелочи угадывались по контексту.
Некто, явно из больших чиновников (министр, если не местный царёк какой-нибудь) громогласно поносил работников здешнего здравоохранения. При этом он возмущался, что врачи сумели спасти всего лишь четверых человек из экипажа в двести единиц!
Что интересно, ему твёрдо отвечал мужской голос без всякого страха или подобострастия:
– Нашей вины в этом нет! К нам доставляли уже практически трупы. Да и большая часть доставленных якобы живыми никак не могли долго прожить после жутких ожогов, многочисленных переломов или не совместимых с жизнью внутренних кровоизлияний.
– О-о-о! Кракен вам всем в печень! – не унимался расстроенный донельзя чиновник. – Вам доставили пятьдесят моряков, а выжило из них только четверо?! Как это понимать?! Всё равно слишком мало! Плохо работаете!
– Работали целые сутки на износ, – в прежнем тоне продолжал отвечать невидимый главврач. – Никто не спал и не присёл ни разу. А если не устраивают результаты самоотверженного труда подотчётного мне госпиталя, я готов немедленно уйти в отставку.
– Далась тебе эта отставка?! – вроде и кричал некто, но уже намного тише и не так озлобленно. – Вот ведь заладил… А мне что прикажешь делать? Как и у кого я выясню, что случилось на этом драном пароходе, если все передохли? Или остались ничего не соображающими инвалидами? Сам ведь слышал, что эти утырки двух слов связать не могут и толком ничего не видели. А этот чего разлёгся, не мычит не телится? – Голоса раздавались совсем рядом. – Он вроде самый целый из них?
– Относительно… Голова у него содрана преизрядно. Скорей всего серьёзное сотрясение мозга. Ну и по всему телу мелких ожогов, потёртостей и ссадин хватает. Глаза вон чуть взрывом через уши не выдавило, все капилляры полопались, не факт, что зрячим останется… И не факт, что выживет.
Похоже, прибывшие начальники читали нечто в виде амбулаторной карты больного. Потому что крикун хмыкнул, а потом стал уточнять:
– Почему этот тип в отдельной палате?
– Очень, очень тяжёлый случай. И мы применили к нему особое лечение. Не каждый после такого выживет. Вот и приходится возле него постоянно держать квалифицированную сиделку.
– Чего это он в заливе совершенно голым оказался?
– Мало ли… – пустился в предположения главврач. – Может, спал как раз…
– Но совсем уж голыми матросы не спят?
– Так после взрыва ещё и керосин горел. Или что там у вас горит-то?.. Многие срывали с себя горящие одежды, как я понял…
– Хм! И опознать его никто не сумел?
– С его-то опухшей мордой? Да с кучей повязок на голове? Причём все его