красная лужа. Над отцом склонилась Сизи, пытаясь дрожащими руками зажать рану на его горле. Рядом стоял Вас с окровавленным ножом.
Внезапно силы оставили Акоса.
– Подними его, Сузао, – приказал Вас.
Ботинок исчез, и солдат поставил Акоса на ноги. Акос не мог отвести взгляда от отцовского тела, изломанного, как столик в гостиной, и от красно-бурой лужи.
Сколько же крови в одном человеке? – мелькнула мысль.
Вас продолжал сжимать нож. Его руки тоже были в крови.
– Все понял, Кальмев? – спросил Вас у самого высокого.
Тот рыкнул в ответ, схватил Айджу и защелкнул на его запястьях наручники. Айджа не сопротивлялся, он просто оцепенел, глядя на своего отца.
– Спасибо тебе. Ты дал ответ на мой вопрос, – сказал Вас, обратившись к Акосу. – Но, думаю, вы пригодитесь нам оба, благодаря вашим судьбам.
Сузао и Вас нависли над Акосом и подтолкнули к двери. В последнюю секунду ему удалось вырваться, он упал на колени возле отца и дотронулся до его щеки. Кожа оказалась теплой и липкой. Глаза Оусы были открыты, но жизнь по капле утекала из него, будто вода из треснувшего сосуда. Отец перевел взгляд на Айджу, которого подтаскивали к входной двери.
– Я верну Айджу домой, – прошептал Акос, слегка поворачивая голову отцу, чтобы тот мог его видеть. – Обещаю.
Когда жизнь окончательно покинула Оусу, Акос уже был в ковылях, в руках врагов.
Часть вторая
3. Кайра
Мне было всего шесть сезонов от роду, когда я совершила свою первую Побывку.
Выйдя из дома, я ожидала увидеть солнечный свет, но сразу же угодила в тень нашего корабля. Он висел над столицей шотетов, как тяжелая дождевая туча. Корабль был длинным, с заостренным носом, над которым виднелся экран из небьющегося стекла. За несколько десятилетий космических путешествий металлическое брюхо побили метеориты, то там, то сям блестели новенькие заплатки. Нам предстояло подняться на борт и оказаться в утробе этого гигантского зверя. На корме, рядом с соплами, зиял зев терминала, через который можно было попасть внутрь.
Большинство шотетских ребятишек отправляется на Побывку в возрасте восьми сезонов. Но мой отец – владыка шотетов Лазмет Ноавек, поэтому меня подготовили к прохождению нашего главного обряда на два сезона раньше. Нам предстояло облететь всю галактику, следуя токотечению, пока оно не станет темно-синим, затем спуститься на поверхность какой-нибудь планеты и хорошенько ее обыскать.
По традиции владыке и его семье полагалось взойти на борт прежде других. По крайней мере, подобный обычай сложился во время правления моей бабушки, ставшей первой владычицей шотетов из рода Ноавеков.
– У меня ужасно голова зудит. Что с моими волосами? – пожаловалась я матери, пытаясь просунуть кончики пальцев сквозь слишком туго, чтобы ни одна прядь не выбилась, заплетенные косички.
Та лишь улыбнулась. На ней было платье, сотканное из ковыль-травы. Пушистые стебли, крест-накрест закрепленные на лифе, обрамляли мамино лицо.