Уткина. При этом он знает, что тот может нарушить режим. И начинает его отчитывать:
– Ты посмотри, как ты выглядишь! С утра уже шары залил – смотреть противно. Иди проспись!
А тот, так совпало, этим утром вообще ни в одном глазу. Образно говоря, пива не нюхал. Стало ему от этих слов обидно. Пошел в магазинчик, купил пол-литровую и выпил со злости. Днем снова встречает Бескова:
– Ну, Уткин, проспался?! Совсем другое дело! Теперь на тебя приятно посмотреть. Выглядишь как огурчик.
Возражать Бескову смысла не было. Если ты рискнул, он тебе начнет по полчаса рассказывать про все твои прошлые ошибки. Как у Крылова: «Да помнится, что ты еще в запрошлом лете Мне здесь же как-то нагрубил: Я этого, приятель, не забыл!» Поднимет свои тетради с желтыми от старости страницами и начнет зачитывать:
– А вот здесь ты помнишь, как ты играл? А здесь? У меня все записано.
Из воспоминаний Георгия Ярцева:
– Олег никогда не вступал в споры по пустякам, но его мнение всегда было весомым. Он немного говорил, но когда начинал приводить свои доводы по тому или иному вопросу, все прислушивались. С нашими руководителями – Старостиным и Бесковым – Олег мог разговаривать спокойно и достойно. Ему удавалось донести до них мысли игроков, когда это было нужно. Бесков Олега уважал. Константин Иванович видел, какое влияние капитан имеет на команду.
Мы с Хидиятуллиным в том «Спартаке» чаще всего спорили с Бесковым, поэтому и получали больше всего подзатыльников. А Олег всегда свою речь строил, не подстраиваясь под Бескова. И не вторил нам. Он всегда пытался донести собственные мысли. И Бесков чаще всего принимал их. Думаю, что авторитет Романцева зародился именно оттуда. Люди все видели и понимали. Многие из них в 1989-м будут играть под его началом.
Из воспоминаний Александра Хаджи:
– Претензии у Бескова были ко всем. К игрокам, к жене, к попугаю, что тот не то говорит. Но претензии обычно из чего проистекают? В любом коллективе есть так называемые поджигатели, которые рассказывают начальству небылицы о людях, чтобы выслужиться. В «Спартаке» таким поджигателем был помощник Бескова Федор Сергеевич Новиков. Однажды он нажаловался на меня Бескову, что я плохо стираю форму игроков. А я в то время действительно стирал ее сам, прачечным не доверял.
У этой формы была особенность. Белые шорты, когда их надеваешь на тело, при искусственном освещении «Олимпийского» выглядели чуть желтоватыми. Такая ткань. И тут Бесков звонит мне – причем это было в день его рождения. Перед этим я ему подарил двухлитровую бутылку водки, красивую такую, с ручками. А вечером он набрал мой номер и начал меня отчитывать:
– Ты плохо относишься к своим обязанностям! Ты чего «Спартак» позоришь?
– В смысле? – недоумеваю я.
– Посмотри, как ты форму стираешь! Трусы у тебя грязные, желтые.
– Понял, Константин Иванович, – говорю. – Разберемся.
На следующий день приезжаю на стадион заранее. И с собой привожу новый комплект трусов. Кладу их рядом со старыми, постиранными. В раздевалку заходит Бесков. Я с ним умышленно не здороваюсь,