тепло, но я быстро одёрнула себя. Нельзя, чтобы он привязывался ко мне! "Мы в ответе за тех, кого вовремя не послали". Так что надо вовремя дать понять, что я – не та, кто ему подходит! Всё, больше никаких сочувствий и заботы, надо следить за своим языком, поступками и неосторожными взглядами.
Очень не хотелось делать больно этому парню, несмотря на то, что он вытворил, похитив меня. Он не плохой, он одинокий и симпатичный… Он привлекательный даже.
Поэтому следует держаться от него подальше.
Ирвин дождался, пока я первая отведу взгляд, и уставился на дерево, в стволе которого между ладоней парня начала образовываться чёрная зияющая дыра, похожая на дупло.
Мне всё это доверия не внушало, но Ирвин, видимо, уже не раз проделывал нечто подобное. Он спокойно забросил в дупло мой халат и какой-то кулон на цепочке, вынутый из кармана. Вещи исчезли в темноте дупла. С этого момента я не дышала до тех пор, пока Ирвин не сунул руки в дупло и не выудил оттуда какие-то вещи.
Фух! Хоть не осталась ни с чем!
– Возьми, – повернулся ко мне Ирвин, мигом закрывая глаза, чтобы не смущать.
Он протянул мне аккуратную стопку вещей, и я замешкалась, рассматривая его лицо. Он улыбался, обнажая свои крупные зубы, и закрытые глаза его оказались ничуть не менее прекрасны, чем открытые: пышные ресницы, чуть подрагивающие веки, словно парень боролся с желанием распахнуть глаза, и морщинки от улыбки.
А, главное, можно полюбоваться и не быть замеченной!
Но злоупотреблять я не стала.
Поблагодарила и взяла одежду.
Переодеться получилось на удивление быстро, поскольку я торопилась. "На удивление" – поскольку обычно, если торопишься, то получается, как назло, медленнее. А тут совершенно незнакомые вещи легко надевались.
Сносное нижнее бельё, бирюзовая рубашка на мелких пуговичках, обтягивающие тёмно-синие штаны на шнуровке. Вот ведь магия! Всё по размеру, всё идеально село на мою фигуру… И почему у нас в магазинах не так?
Ирвин стоял ко мне спиной, засунув руки в карманы.
Я пожалела, что нет зеркала, и я не могу убедиться, что хорошо выгляжу. А рядом с Ирвином почему-то захотелось быть красивой, хоть у нас и не могло быть общего будущего.
Стало стыдно за себя. Вот ведь коварство женское! Или самолюбие. В любом случае, нехорошо это.
Оглядывая себя, я задержала взгляд на шлёпках. Почему Ирвин не сказал мне снять их?
Он, словно почувствовав мои мысли или подглядев, что я закончила переодеваться и смотрю на ноги, виновато сообщил:
– Прости, я совсем забыл об обуви… Но сейчас мне больше не на что менять…
– Ничего! – тепло улыбнулась я. – Спасибо тебе большое, что отдал свой кулон ради меня.
– Пустяки, – ответно улыбнулся парень. – Пойдём!
– Только надо спешить! – напомнила я.
– Хорошо, – кивнул парень. – Только в такой обуви ты не сможешь идти быстро, или скоро натрёшь ноги. Так что пойдём в нормальном темпе.
Ах, вот оно что! Он помнил про шлёпки, но специально оставил их мне, чтобы мы не шли быстро! Вот хитрец!
Я широко