усмехнулся. В кустах глухо затрещали ветки.
– О, черт. Накликали, – выругался итальянец, разворачиваясь и хватая клинок. Юнкер весь подобрался, вдохнул – ноздри широко раздулись, жадно втягивая холодный воздух. И медленно выдохнул:
– Это наши. Майер с компанией
– Откуда… – начал было Лоренцо, удивлённо посмотрев на него, но тут кусты с треком разошлись, явив офицерскому глазу оного Майера, его приятелей, и ещё нескольких, старательно кутавшихся в солдатские плащи – как будто грубая ткань могла сделать девичьи фигуры и карие глаза невидимками. Нарвавшись на начальство, рядовой шагнул вперёд, развёл руки, будто собирался что-то объяснить, а точнее навешать лапши на офицерские уши. И нарвался на взмах рукой – все знаю, мол, проходи, я тебя не видел – эту длинную фразу итальянец умудрился запихнуть в один весьма выразительный жест. Рядовой Майер умудрился понять всё правильно и исчезнуть. Итальянец проводил его взглядом, грустно улыбнулся и проговорил:
– Битые, но с добычей. Узнаю имперскую армию. Вот он у меня сейчас и встанет на караул, а Вы, – повернулся он к юнкеру, задумался на мгновение и выпалил: – а Вы нашу Анну предупредите, что к чему. А то неровен час уйдёт одна в город…
Юнкер сорвался с места, оборвав фразу на середине. И побежал. Правда, потом вспомнил, что бегущий офицер вызывает у рядовых не только смех, но и панику и перешёл на шаг. Очень быстрый. А потом опять на бег, благо в казарме на лестнице никого не оказалось. Вот и знакомая дверь. Рейнеке занёс было кулак – забарабанить в неё, что есть силы, но вспомнил манеры, постучал вежливо и аккуратно. Как мог. Незачем пугать Анну ещё больше. Стукнула, откидываясь, щеколда, заскрипела дверь. «Успел» – прозвенело сердце в груди.
Впрочем, парень мог бы и не спешить – судя по растерянному лицу Анна уже все знала. Кроме того, что с этим всем делать и куда прятаться. Хотелось сказать… но слова, как на грех разбежались. Юнкер замялся, посмотрел вниз – на сапоги, будто надеялся найти там правильные обороты. Помянул незлым тихим словом итальянца, наказал сам себе стащить при оказии учебник риторики и кое-как вымолвил Анне, чтобы не беспокоилась – армия его величества своих в обиду не даст, всех кто – загрызёт на месте (почему загрызёт? – мельком подумала Анна) и вообще – надо всего лишь просидеть в расположении пару дней, а там господин капитан что-нибудь придумает. «Обязательно придумает, он умный», – повторил юнкер, глядя как вспыхивают карими звёздами девичьи глаза и расцветает на милом лице невольная улыбка. Но тут во дворе заорали опять и юнкеру пришлось вежливо распрощаться.
– Придумайте что-нибудь, господин капитан, – прошептал про себя юнкер, когда дверь захлопнулась.
Из окна в коридоре был виден казарменный плац и шпили вдали. Кое-где уже дымились фитили и раздавались сухие, отрывистые команды. Голосом Ганса, что радовало. Хмурый стрелок, неофициальный исполняющий обязанности лейтенанта дело знал. Теперь рота сможет