пустой!
Как – щелчок
Затвора: – «Стой!
Кто – идёт?!
– Никем – не узнан.
Пусто, – пусто,
Пусто, – пусто…
Пусто – той,
Как пухом – устлан!
Звон колокола сливается и перебивается, в конечном итоге, длинным звонком телефона, повторяющимся несколько раз. В это же время опускается огромная рама окна «крестом» на всю сцену. Почти рассвет.
НИКОЛА-УГОДНИК
Звонил телефон.
Так давно, что развился в голос.
И светлело окно,
Как светлеет седеющий волос.
Чем слабее объятия тьмы,
Тем дыхание легче.
Но тихи уста и немы —
И сознанье далече.
И не вырвать ему вовек
Из себя – плен, себя – из плена.
Как Земли сумасшедший бег,
Пригвождён во Вселенной.
Звёзд кружится бредовый диск —
Ловко брошенная тарелка.
Лучевая взметнётся стрелка —
И послышится… взвизг!
Звонок телефона несколько раз повторяется в тишине. Николка, бегая то к телефону, то к Государю, порывается взять телефонную трубку, но не решается.
Звонил телефон.
Так давно, что не смолк доныне.
А ему только – стон,
Тихий стон неподвижности стынет.
А Ему – только день и ночь,
Их скупое отличье;
Оттолкнувшее прочь
Обличье.
Настороженный сам на себя,
Самому себе – зов и отклик,
Произносимым «мя», «бя»
Перерезанной глоткой.
Погоняй, сумасшедший бег
Растряси до глубин Святую!
– Вот, послушайте, Человек,
Нашу песнь простую.
НИКОЛКА ЮРОДИВЫЙ
Выходит на авансцену и поёт.
П е с н я
Ночь и степь.
Работники вповалку.
– Мама, спеть! —
– Ну, слушай свою мамку:
Спи, сыночек мой, усни, Господь с тобой.
Слышу, носится по ветру тяжкий вой.
Но не бойся, слышу – тихий топот скор.
То Святой Георгий вышел на дозор.
Спи, мой мальчик…
Крепко мамочка дремала.
Дрогнул пальчик, и ты встал, и одеяло,
Как скорлупку сбросил и пошёл.
Топ да топ – тебе не страшно и свежо.
Топ да топ – как будто кто позвал
Ранней ранью, и никто не услыхал.
Топ да топ, – дорог не различая, —
Крутолоб, – свою лишь замечая…
Для чего подрос так крепок ты и смел?
Топ да топ. Едва ходить уразумел.
В ползунках с прорвавшейся стопой…
Растворился, словно не был, образ твой.
Горизонт вставал колючими тисками.
Мальчик, страшен жребий твой! Искали,
Знать не ведали, как жаждою сомлев,
Под палящими лучами землю ел.
И нашли… лишь одежонку тут и там.
Степь