в странах. К две тысячи семидесятому году полицейское управление уже не занималось экономическими и информационными преступлениями совершенно, это являлось сферой деятельности корпораций, специализирующихся на безопасности такого рода деятельности.
Парень и девушка расположились за одним из столиков.
– Можете выключить свой скрытый имплантат. – улыбнулся парень. – Меня зовут Ник.
Лиза смутилась и щелкнула большим пальцем по краю ногтя безымянного пальца левой руки. Микроимплантант в краю глаза, перестал мерцать на краю видимости обзора девушки.
– Как вы узнали?
– У полиции отобрали не всю современную технику. – усмехнулся Ник. – Тем более я старший технического отдела и в курсе всех последних новинок индустрии по долгу службы.
Ник заказал себе кофе, а Лиза зеленый чай.
– Так насчет Центра – я тоже очень сильно интересуюсь тем, что там происходит. По своим причинам. К сожалению, ни черта я тоже не знаю, как и вы.
Лиза молча и мрачно пригубила чай.
– Но. – продолжил Ник. – Если я найду что-либо интересное, могу надеяться, что вы опубликуете информация на главных бордах вашего информационного агентства?
– Гарантировать не могу, но за свой портал ручаюсь.
– Да, я потому и начал с вами беседу – вы независимый журналист. Сотрудники агентств связаны контрактами. Ну и как задел за будущее, могу сказать, что вы правы. Черных ангелов действительно используют при допросах. Старик не мог вам это сказать ни под каким соусом, сами же понимаете.
– Значит все-таки есть скрытые псионические способности?
– Что, у ангелов? – Ник расхохотался. – Разумеется нет. Старик ни капли не соврал. Они действительно форсированные эмпаты, не более.
– Так как это работает?
Ник отхлебнул кофе и посерьезнел.
– Страх. Люди имеют способность бояться. И потенциальный преступник просто обделывается от страха и готов признать все, что угодно, даже половую связь с собственной матушкой. А черный ангел фиксирует эмоциональный фон и выступает как неплохой детектор лжи. Вот и вся загадка.
– Теперь я понимаю, почему эта информация под сукном. Люди очень недовольны жестокими мерами, а здесь прямое нарушение прав человека. В который уже раз за два года. Центр не хочет огласки и новых обвинений, которых и так предостаточно.
– Верно. – Ник допил кофе и придвинулся ближе к Лизе. – И кажется, у меня есть тот, кто может нам помочь.
***
Сто тридцать восьмой батальон механизированной пехоты был особенным. По двум причинам. Во—первых, четыре сотни состава подразделения не были пехотой в прямом смысле слова, скорее универсальные мастера военного уровня, включая ученых и программистов. Во—вторых, чаще всего мехпехи батальона выполняли спецоперации со вторым поколением биокиберов, усовершенствованных людей. Конечно, эти два нюанса делали подразделение уникальным, одним из немногих