причину?
– Ни одной.
– Это не ответ. Кто бы мог это сделать?
– Знать бы… Обещаю, разберусь с этим сам.
– Ага, вижу, прямо весь из себя мститель… Ты знаешь Франка Самоя?
– Никого я не знаю.
– Однако на тебе был его свитер.
На лбу гиганта образовались две большие морщины, позволяющие предположить, что тот пытается поразмышлять. Это могло занять какое-то время. Кост снял пальто и устроился на подлокотнике кресла, а затем продолжил:
– Слушай, я понимаю, что ты нас не особенно любишь, и, уверяю тебя, мы относимся к тебе точно так же. Но мы оба оказались в той ситуации, когда должны сделать над собой усилие. Ты – чтобы поговорить со мной, а я – чтобы найти мотив для расследования, где жертва – ты, грабитель, переквалифицировавшийся в наркоторговца. А серьезно, какой у тебя рост? Почти два метра? Как ты мог допустить, чтобы тебя похитили?
Бебе послушно повернулся на четверть к обоим полицейским.
– Слушай, легаш, я помню только о трех вещах. Первая – я занимаюсь починкой электричества у себя в погребе. Там меня вроде бы огрели по затылку чем-то холодным. Больше ни звука, ни картинки. Вторая – я просыпаюсь. Лежу на животе, не могу пошевелиться, у меня дикое похмелье. Вначале я подумал, что лежу в темноте. Услышал звук шагов. Посмотрел налево, направо и почувствовал ткань у себя на коже. У меня на голове был чертов мешок. Я почувствовал, что мне что-то обвязывают вокруг… – Несмотря на рост и страшенную рожу он, судя по всему, еще не был готов заново пережить эту историю. – Затем я вырубился.
– А третье?
– Ты наводишь на меня «пушку» в морге, наглая твоя рожа.
– Ну да, признаюсь, ты меня немного удивил… У тебя был с собой мобильник?
– Я дам его тебе не раньше, чем ад замерзнет. Ты считаешь меня наркодилером, а где ты видел наркодилера, который давал бы свой мобильник?
– Начхать мне на твою торговлю, я не из наркоотдела; но если у тебя был мобильник, можно было бы попробовать отследить путь, который ты проделал. А если его у тебя украли, можно было бы точно знать, где он сейчас находится, понимаешь?
– Мой мобильник так и остался у меня дома, я спустился в подвал без него.
Кост обернулся к Обену:
– Начинаешь допрос, и чтобы все подробно. Я зову остальных.
Обен развернул кейс с ноутбуком и записывающим устройством.
– Ладно. Еще раз с самого начала. Имя? Фамилия? Дата рождения?
В вестибюле больницы Кост делал заметки, зажав телефон между ухом и плечом. Ронан и Сэм отправились к Франку Самою.
– Он огорчает свою бедную мать, у которой живет в Гагарине[14], что в Роменвилле. Собственная комната, несколько шмоток, два-три шарика конопли. Его старушка одарила нас чашкой кофе и телефонным номером своего отпрыска, от которого ей столько огорчений.
Уровень сочувствия Ронана никогда не преодолевал нулевой отметки.
Сэм, оказавшись в своей стихии, сразу же запустил первые геолокационные исследования,