очень усталый. От неожиданности она вскрикнула.
– Ой, прости, я не хотел тебя напугать, – сказал Керри, чувствуя, как по его лицу расползается широкая улыбка.
Из хвоста выбились несколько прядей и мелкими завитками повисли в воздухе.
– Ничего страшного. – Эрин тронула свои волосы, словно проверяя, все ли там на месте. – Я как раз собиралась закрываться. Тебе что-то нужно? Ради бога, скажи «нет»!
И она с умоляющим видом сложила руки.
– Тогда – нет, – ответил Керри.
– Правильный ответ, – рассмеялась Эрин. – Только не говори моему отцу, что я отпугиваю клиентов, ладно? А то его хватит удар.
Она вышла на террасу и стала собирать стоявшую снаружи мебель.
– Я с этим справлюсь, – вмешался Керри, ухватившись за плетеный стул, который Эрин уже держала в руках.
– Ну, хорошо, давай так: я буду убирать стулья, а ты столы.
Эрин потянула на себя стул, но ей пришлось сделать большое усилие, потому что Керри продолжал держать его за ножки. Она приподняла брови, и ее губы тронула улыбка.
Керри опомнился, отпустил стул и взялся за летний столик.
– Как прошел первый день? – спросил он, волоча его в дом.
– Неплохо. После обеда стало совсем тихо. Не знаю, может, сегодня просто такой день, но днем кафе вообще можно было не открывать.
Они принялись складывать мебель в углу зала.
– Летом, наверное, бывает больше посетителей, – предположил Керри, придержав входную дверь, чтобы Эрин могла выйти за новой порцией стульев.
– Наверное. Но если завтра будет то же самое, я закроюсь раньше.
– А когда ты вернешься в Лондон?
Керри хотелось, чтобы его вопрос прозвучал как можно безразличнее.
– Сначала надо выяснить, что будет с папой, – ответила она. – Пока никаких изменений. Врачи сегодня соберутся на консилиум, чтобы решить, что делать дальше.
– Это хорошо или плохо? – спросил Керри, хотя знал, что ничего хорошего тут нет.
Эрин пожала плечами и помолчала, словно пытаясь подобрать нужные слова. Он увидел, как она сглотнула комок в горле.
– Я не знаю.
Керри потащил в кафе еще один столик. Ему хотелось ее как-нибудь утешить: обнять или сказать что-то успокаивающие, – но он инстинктивно чувствовал, что Эрин этого не примет. Лучше ее не трогать. Унося с улицы последний столик, он увидел на улице знакомую женскую фигуру. Она быстро приближалась к кафе и пристально смотрела в спину Эрин, уносившей последний стул.
Найти ее было нетрудно. Эрин могла быть только в трех местах. В больнице. У своей сестры. Или здесь, в кафе. В этом городе у нее не было друзей.
Ройшн подошла к кафе, продолжая думать об Эрин. Все было бы ничего, но после того, что случилось, она не имела права удрать из городка и преспокойно начать новую жизнь, стряхнув с себя прошлое только потому, что все пошло не так, как ей хотелось. Завела себе богатого дружка в Лондоне и думает, что она королева. А к родителям почти и носа не кажет. Что это за дочь?
А теперь, смотрите-ка, заделалась