обратиться не к кому, приходится познавать мир другим способом. И Соломон, по каким-то очевидным только ему причинам, выбрал своим жизненным компасом космооперу девяностых.
Вооружившись критической дозой конфет и усевшись в любимое кресло, Соломон отсмотрел восемь серий подряд. Его привязанность к Дейте была вполне очевидной: тот был андроидом, жившим среди людей, и, как недочеловек, изрекал до боли простые и мудрые истины о бытие. Соломон произвел его в личные герои еще до того, как стал затворником.
Ответ обнаружился в середине восьмой серии: после стычки с вражеским кораблем два персонажа считались погибшими, и в одной из сцен лейтенант-коммандер Дейта сказал, что Джорди – предполагаемо мертвый член экипажа – относился к нему так же, как к остальным, не делая различий, и именно это андроид считал настоящей дружбой. После слов Дейты до Соломона дошло, почему Лиза Прейтор настолько его пугала. Он, как и Дейта, боялся, что к нему станут относиться как… к странному типу, каковым он, собственно, и был.
Но о своем страхе Соломон знал и без Дейты, мудрость последнего лишь подтвердила его неготовность видеть Лизу. И хоть признавать это было непросто, но, может быть, ему нужен кто-то еще, мудрее, чем Дейта? То есть его бабушка. К счастью, она как раз собиралась прийти на ужин. Соломон знал, что она не походила на обычных бабушек. Во-первых, она была относительно молодой. Своего единственного ребенка Джейсона родила в двадцать. Случилось это практически сразу после приезда в Лос-Анджелес из крошечного городка в штате Луизиана. Мечты о карьере актрисы ограничились разовой съемкой в какой-то рекламе, вылившейся в веселую свадьбу в Вегасе. Так из подающей надежды голливудской актрисы бабушка превратилась в домохозяйку из пригорода. И… ей это нравилось! А теперь, в свои шестьдесят с небольшим, она водила спорткары, о которых всегда мечтала, и вела звездный образ жизни, хотя звездой так и не стала. Занявшись продажей домов после смерти мужа в восьмидесятые, бабушка быстро разбогатела и к моменту рождения внука была хозяйкой целой империи. Если бы Соломон выходил на улицу, он то и дело встречал бы лицо бабушки на табличках во дворах домов.
– Это просто… ЧУДЕСНО! – дочитав послание Лизы, прокричала бабушка с сочным южным акцентом.
– Чудесно?!
– Именно! Люблю таких, как она. Знает, чего хочет, и добивается своего.
– Но с чего бы вдруг она захотела меня? В смысле, захотела дружить со мной?
– Да ты погляди на себя! Не дыши я на ладан, сама бы с тобой подружилась.
– Мы и так дружим, бабуль.
– Вот к этому она и стремится.
– Не думаю, что мне это как-то поможет…
– Ты думаешь, что это подстава? Что какие-то мудаки пранкеры хотят тебя обмануть?
– Нет, – рассмеялся Сол. – И не употребляй, пожалуйста, слово «мудаки».
– Милый, я знакома со многими жителями этого города. И их дети в большинстве своем – наглые засранцы. Так что я бы не удивилась.
– Да никто даже не знает о моем существовании.
– Она знает! – воскликнула бабушка. – Или что, Соломон, ограничишься узким кругом