действуют по-разному, а потому и думают как-то по-своему.
Так и люди, вроде бы и похожи внешне, а на деле: «три мира – три системы».
Да, кстати, человеческих миров тоже три. Ведь миры, в которых мы с вами живём, создаются нашим мозгом, а он у этих трёх типов людей, как вы, наверное, уже догадываетесь, разный – по-разному устроенный.
Если всё это пока звучит для вас дико, подумайте о том, как часто вы сталкиваетесь с ситуациями, когда другие люди ведут себя, скажем так, странно, непонятно, неправильно, неадекватно, глупо и т. д.
Вроде бы вы с ними и разговариваете, и даже договариваетесь о чём-то, а потом – бац, и словно не было этого разговора! Всё этот человек делает как-то не так – по-своему интерпретирует, объясняет, действует.
Конечно, мы всегда можем найти этому «разумное объяснение»: не с той ноги встал, семь пятниц на неделе, вожжа под хвост попала, в каждой избушке свои погремушки, у каждого своя правда, в чужой монастырь со своим уставом не лезь, сытый голодному не товарищ, чужая душа – потёмки…
Но то, что в массовом сознании сформировалось такое невероятное количество «объяснительных моделей» чужой неадекватности, – это, как вы понимаете, не просто так, не от хорошей жизни. Что-то за всем этим скрывается, причём что-то фундаментальное.
Но если отличия так существенны и серьёзны, то почему этого нашего «видового разнообразия» никто до сих пор не замечал? Проблема, как водится, в нашем языке.
Вот я сейчас напишу слово – «стул». Написал. Теперь в голове у каждого из нас возникает свой образ. Но кто какой стул себе представил? Я не знаю, вы не знаете, но все приветливо кивают друг другу головой – понятно же, стул!
При этом, один вообразил себе Железный трон из «Игры престолов», другой – пыточное кресло инквизитора, третий – стул, на котором он сейчас сидит, а четвёртый – табурет, с которого он в детстве стихи читал.
Вроде бы и говорили «об одном и том же», и даже поняли друг друга. Но речь-то, на самом деле, вели о разном. Причём каждый свои выводы сделал, о своём подумал.
А как такое заметишь, если «стул» – он и есть «стул»? Никак. И это с элементарным «стулом» такая петрушка, а что уж говорить о вещах чуть, так скажем, более абстрактных?
Нам только кажется, что все люди одинаково понимают слова «ответственность», «искренность», «логичность», «внимание», «отношение», «любовь», «уважение», «благодарность»…
Мы в иллюзии. Есть три разных, предельно отличных друг от друга способа понимать эти – и другие – вещи.
Честно признаться, я и сам достаточно долго блуждал в потёмках. Очевидно, что проблемы в коммуникации между людьми существуют, но почему даже при взаимном желании договориться, понять друг друга это, мягко говоря, не всегда получается?
Конечно, мне помогло то, что я по образованию врач-психиатр, а нас последовательно обучают тому, что в головах у разных людей творится чёрт знает что, и не надо этому удивляться. О том, как это видят психиатры, я расскажу с самого начала – во «Введении», но это ещё не ответ…
Дальше в ход пойдёт уже мой психотерапевтический опыт. Дело в том, что даже банальные неврозы, которые вроде бы у всех людей одинаковы – панические атаки, например, зависимости и депрессии, – психотерапевтически лечатся по-разному. Как так?
Оказывается, что за внешним однообразием невротических симптомов, которым мы все, в той или иной степени, подвержены, скрываются три разные силы. Всё дело в том, какая именно ветвь инстинкта самосохранения у человека пострадала – индивидуальная, групповая или половая.
Жизнь, власть и секс – вот эволюционные доминанты, вокруг которых крутится наше с вами существование.
Если что-то травмировало ваше чувство физической безопасности – одна история. Если отношения с другими людьми у вас не ладятся – другая. Если же проблема и вовсе скрывается в «сексуальных комплексах» – третья.
Понять истинные мотивы наших действий – это дорогого стоит! Поэтому вся первая глава посвящена тому, почему мы ведём себя именно так, как мы себя ведём; чувствуем то, что мы чувствуем; думаем так, как мы думаем.
В основе всего этого разнообразия – специфическое проявление наших базовых инстинктов; их, так сказать, игра. Но можно ли увидеть эту «игру» на нейрофизиологическом уровне? Да, можно. Каково это, мы узнаем из второй главы, которая называется «Три базовых типа».
Выясняется, что вследствие своего нейрофизиологического устройства мы с вами мыслим по-разному – тремя разными способами. О том, как устроена механика нашего мышления, специфичная для каждого из трёх «видов людей», мы узнаем уже из третьей главы.
Наконец, когда мы убедимся в том, что существуют совсем разные люди, которые живут в различных мирах, организованных разными принципами, мы сформулируем правила, по которым мозг разных интеллектуальных типов создаёт их реальность.
Все три линии повествования – психиатрия, нейрофизиология и методология мышления – сойдутся в четвёртой главе. Это позволит нам понять, как мы – в зависимости от особенностей