спины бегемотов, торчащие из многочисленных водоёмов, хотя на самом деле, как потом выяснилось, это были домашние буйволы.
Но мой синдром быстро прошёл. Жизнь научила писать то, что хорошо знаешь, а не то, что показалось в первое мгновение восторга. Позднее этот тип синдрома зарубежной слепоты у меня получил название Синдром Сидорова, что было связано с появлением в журнале "Москва" огромного очерка поэта Евгения Сидорова "Семь дней в Гималаях", в котором восторженный от первого посещения Индии стихотворец сочинял в прозе о том, что будто бы индусы настолько боготворят священных для них коров, что даже рога их покрывают золотом, что лично он, Сидоров, видел собственными глазами на улицах индийских городов во время его семидневного путешествия по загадочной стране. Бедному сочинителю трудно было представить, что блестевшая на солнце желтизна рогов, принятая им за золото, на самом деле была жёлтой обёрткой от конфет или чего-то другого, в порядке шутки надетого на рога коровы ребячившимся индусом.
Тогда я задумался над тем, почему у серьёзного автора в серьёзном произведении великое множество искажений действительности. Ведь не хотел же он просто дурачить людей? Нет, конечно, он просто был болен приобретенным синдромом зарубежной слепоты – видел то, что фантастично отображалось в опалённом пламенем восторга мозгу. Эта, наиболее часто встречавшаяся раньше болезнь, связана была с нечастым посещением различных стран советскими гражданами.
Вторая разновидность того же синдрома, которую я назвал "куриной" по аналогии с куриной слепотой, была мною открыта в Индии, где по пути в металлургический город Бокаро кто-то из покидавших этот город сказал мне, что чувствовал себя там три года пребывания, как в тюрьме. Слова эти потрясли меня, когда, приехав в советский городок, я окунулся в зелёный оазис огромного разнообразия диковинных для нас растений: баньяна, папайи, кокосовых и финиковых пальм, манго, ананасов, зарослей бамбука, тростника, фисташковых деревьев. Да, городок был окружён колючей проволокой, а у ворот стояли полицейские. Но охраняли они не преступников, а довольно богато живших здесь советских специалистов, не позволяя многочисленным бедным индусам докучать русским своими просьбами, а потому и не пропуская их в городок. Дорого бы отдали миллионы наших сегодняшних бедняков, чтобы пожить хоть немного в такой, с позволения сказать, тюрьме.
Как-то я шёл по улице городка и обратил внимание встретившейся знакомой на красивый полёт попугаев. А она удивлённо воскликнула:
– Как, разве здесь есть попугаи?
Я был ошарашен. Она прожила в городке три года и не знала, что каждый день перед окнами её дома на дереве сидят красивейшие экземпляры ожерелловых попугаев с красными, как клюква, клювами и нежно зелёным оперением.
Находясь постоянно в плену мыслей о заработанных рупиях и о том, что можно ещё подешевле купить, многие совершенно не замечали окружающую красоту и потому чувствовали себя как в тюрьме. Именно такую зарубежную слепоту я назвал куриной.
Но сегодня