пришел к неутешительным для меня выводам и наручники снял.
Я вытянул вперед правую руку и растопырил пальцы, которые дрожат, после чего опустил ее. Рука безвольно упала, а я произнес:
– Боюсь, моя подпись вызовет сомнения.
– Не стоит так беспокоиться, – растянул он в улыбке губы. – Заказчик этот момент обговаривал особо, главное, чтобы твоя рука подпись ставила определенной ручкой. Держи!
Хм, мне всучили ручку какой-то странной формы в виде толстого мелка. Когда-то такими детишки рисовали на асфальте, а теперь у меня в руках абсолютно белый цилиндрик с заостренным носиком, у которого черная точка. Тяжеленький и холодный на ощупь, явно из металла, а первое суждение навеяно из беззаботного детства, очень уж по форме похож. Черт! Пальцы покалывает от несильного тока. Поднес к глазам, так и есть, по контору искорки проскакивают.
– Что это? – хоть заказчик мне и давал на подпись свою ручку, но там никаких эффектов не заметил, может они и были, но не почувствовал.
– Договорной карандаш, – пожал он плечами. – Да и не все ли тебе равно? Сказал – подписывай, значит: ставь свой автограф и не жужжи!
– Подпишу, – криво улыбнулся я, – теперь уже все равно. Но ты хоть скажи из-за чего весь этот сыр-бор?
Не пытаюсь оттянуть время, понимаю, что шансов никаких, но любопытство…
– Груз, – коротко ответил он.
– Это-то понятно, – прикрыл я глаза. – Мне поручили его доставить, а вам перехватить. Но что это за груз, почему вдруг стал работать автомат? Для чего вам необходима моя подпись?
– Хм, так ты не в курсе? – удивился тот.
– В курсе чего? – приоткрыл я глаза.
Крепыш обхватил бороду рукой и сал ее поглаживать, а сам меня рассматривает.
– Хочешь сказать, что тебе доверили контейнеры с… – он оборвал себя на полуслове и продолжил совсем другое: – Заказчика не знаешь, почему нужна подпись не догадываешься?
– Представь себе! – хрипло рассмеялся я. – Груз меня заставили взять, правда, оплату пообещали, да и условия приемлемые выдвинули. Желания моего никто не спрашивал и можно сказать, что под угрозой повез. Непонятно только, что от маршрута откланяться нельзя.
– Да? – прищурился бородач и как-то напрягся. Он присел около меня на корточки и ласково спросил: – На какое расстояние можно отойти?
– Тридцать км, – ответил я.
– Вот сукины дети! – сплюнул он на землю. Задумался, а потом выдал: – Так, в документах напишешь, что маршрут движения выбирает водила. Давай уже, не тяни кота за яйца! – он вновь достал нож и недвусмысленно его на меня наставил. – Не хочу тебе боль доставлять, устал уже от крови, но не сомневайся, при необходимости из твоей шкурки лоскутков нарежу.
– Так ты ничего не объяснишь? – потянулся к папке, понимая, что сопротивляться смысла нет.
– Как тебе известно, – начал он, наблюдая, как я достаю лист и, кладя его на папку, сжимаю в пальцах так называемый договорной карандаш, – на нашей планете возникли порталы и их них полезли звери, получившие название мартышки и обезьянки.
– До