Некоторые из них были забавны. Вот, например.
Обсуждалась книга в кругу читателей. И один сказал:
– Мне больше всего нравится здесь обилие интересных персонажей!
– И обратите внимание на подтекст, – сказал другой, – на скрытые коллизии. Роман ими переполнен! Эта вещь посильней Достоевского…
И в этот момент появился санитар и строго спросил:
– Эй, психи! Кто из вас опять украл телефонную книгу?
Это рассказал бритоголовый. Затем начал кто-то из его помощников:
– Пишет сын матери: „Дорогая мамаша! Мне в клинике живется очень весело. Мы резвимся, занимаемся спортом. Имеется большой глубокий бассейн, куда мы все время ныряем. И наш врач говорит, что если мы будем вести себя хорошо, он даже напустит в него воду".
Следующий случай уже касался врачебного персонала. Приходит в больницу министерская комиссия. Ее встречает врач-психиатр и начинает объяснять: „В этой камере сидит Наполеон, а в той, другой – Зигмунд Фрейд". Тут его спрашивают: „А кто это висит в коридоре на потолке?" – „Это один псих, вообразивший себя горящей люстрой". – „Так снимите его оттуда!" – „Ну что вы, – отвечает врач с беспокойством, – нельзя. Ведь тогда погаснет свет".
Вот с этим анекдотом мы и приблизились к врачебному кабинету. Я вошел и увидел знакомого психиатра, того самого, седенького, в очках, у которого я когда-то уже бывал в связи с Алексеем…
– Так это, оказывается, вы? – сказал он, удивясь свыше меры, – это вы учинили скандал в моем отделении?
– Не скандал, а концерт, – уточнил я.
– Это все равно, – отмахнулся он, – но как же вы туда попали?
Я коротко объяснил. И попросил извинения. И потом он много смеялся, уточняя детали… Но когда мы заговорили о Дробышеве, он вдруг посерьезнел. Снял очки, протер их полой халата. И держа их за дужку и раскачивая, проговорил:
– Сема, по-моему, перебарщивает. И это меня тревожит. Боюсь, как бы у него не начался запойный кризис. Это, знаете, волнами накатывает….
– Вам видней, – ответил я, – но мне лично кажется, никакой особой волны нет. Сема просто жалеет ребятишек, заботится о них и каждый вечер к ним ходит… Ну, а то, что случилось вчера, скорее наша вина, чем его.
– Вот как, – с интересом произнес врач, – каждый вечер ходит туда?
– А чем это плохо? Ведь он один. И они по вечерам тоже всегда одни. Скучают… Почему же с ними нет никого?
– Это сложный вопрос… Не хватает специалистов, недостаточно средств.
– Но неужели же нельзя нанять какую-нибудь простую женщину? Дорого это не обойдется…
– Можно, конечно, нанять. Но дело тут в другом. „Простые" женщины там не задерживаются, быстро сбегают… Вот вам парадокс! Казалось бы, кому же еще и заниматься несчастными детьми, как не им… Ан – нет, не хотят, не могут.
И он задумался, умолк. И потом с легким вздохом:
– Сколько еще есть неясностей, парадоксальных вещей' Человеческая психика полна загадок…
– Ну,