в решении о помощи Компартии Афганистана из-за ошибочной предпосылки, что возможна победа социализма в этой стране, которая затем примкнет к нашему социалистическому блоку. За такое решение высказывалась та часть Политбюро, которую условно можно отнести к военно-идеологической прослойке партийного руководства, – Суслов, Устинов. И все же ошибку СССР совершил именно как государство, как выше было сказано, подобные ошибки совершали и другие государства, с другой идеологией.
Проблема Горбачева была в том, что он не смог отделить от государственных интересов идеологическую составляющую отечественной внешней политики, которая подчас толкала нас на акции и действия, не вполне просчитанные с точки зрения национальных приоритетов. Когда страна становилась жертвой собственной увлеченности процессами трансформации мира в ущерб интересам государства как такового. Эту составляющую последний генеральный секретарь и первый президент не сумел отделить от собственно государственной составляющей, которую следовало сохранить. Это было непросто, они были сильно переплетены. Но все же: четкой линии на сохранение, удержание именно государственных позиций при Горбачеве выработано не было. Началась сдача позиций – чем дальше, тем быстрее. К 1988–1989 годам этот процесс стал набирать обороты. Можно сказать, «процесс пошел», используя известное выражение самого Горбачева. Но процесс очень опасный, хотя начинался он как избавление от чрезмерной идеологизированности отечественной внешней политики.
Здесь Горбачев попал в историческую ловушку с весьма серьезными для него и всей страны последствиями. Во имя избавления от обременяющих советскую экономику факторов идеологического характера, которые действительно надо было пересматривать, он пошел в сторону отказа от позиций, завоеванных Советским Союзом как государством. Здесь была основная драма, которая до сих пор вызывает большие дебаты в нашем обществе и острую критику Горбачева как руководителя, который разрушил не только Советский Союз, но разрушил всю систему нашего международного влияния.
Возникает вопрос: а могли бы мы сохранить рычаги и систему нашего влияния на мировые процессы, оказавшись вне идеологической, коммунистической оболочки? Вопрос сложный, дискуссионный.
Но в любом случае обвальный отказ от завоеванных международных позиций, прежде всего в Европе, был немотивирован. И объяснить его можно двумя теориями. Первая версия, и у нее есть сторонники, связана с теорией заговора. Согласно этой версии, Горбачев с самого начала был «агентом влияния» на высшем уровне политическим агентом Запада, который осознанно вел дело к распаду государства и глобальному ослаблению наших позиций. Версия, конечно, весьма конспирологическая. Но скорость и последовательность событий были таковы, что сторонники этой теории могут найти немало подтверждений, уж больно стремительно развивались негативные для нашего государства процессы, а порой происходили и совсем необъяснимые