– удар, а вдоль бортов внутри – карманы! Там два ряда карманов, в них – гранаты Ф-1. Двадцать штук с правого борта. Что там оторвало… и ЗИПы ниже, тоже в карманах. Там ключи… кроме того – детали… и, видно, от удара их из этих карманов вырвало – и мне разнесло вот это бедро. Комбинезон прорвало…
Остановились, меня из танка извлекли. А медсанбат – за рекой, а через неё переправа шла, наступление же было, небольшое хотя, но подавали боеприпасы, топливо – и никого не пропускали. Капитан, хирург – она пошла туда и говорит, что вот, мол, у меня раненый, нужно… и всё такое, иначе у него гангрена будет. А там генерал стоял, он говорит: «Примите любые меры, но не можем мы сейчас. Нужны боеприпасы: и нам, и соседнему фронту, там тоже боевые действия». И меня не под местным, не под общим наркозом – живьём зашивали!
Вы представляете, что это такое? Значит, она мне – эта хирург, женщина, капитан – налила спирта. А я никогда не пил. Свернула такой жгут, сделала, тряпку в зубы… Я – сжал, иначе я мог себе ещё челюсть сломать. Я выпил – и две девушки, санинструкторы, здоровые такие – одна насела на меня, на ноги, и – держали. И она меня, хирург, так зашивала.
Я не знаю, было холодно… я замёрз было (а они раздели догола меня, чтобы я замёрз). После того как она мне это всё закончила, так с меня пар просто шёл. Но я ничего не чувствовал, хоть и боль, конечно. Вот когда с этой стороны мне… а когда с рваной стороны игла идёт, это – я не знаю!
В училище
Вот сколько нашим медикам рассказывал – они говорят: «Это просто невозможно». Я говорю: «Ну, молодой был, выдержал».
Так она зашила меня и говорит: «Молодец, гвардеец, выдержал. Долго будешь жить». Вот после этого мне уже в танк нельзя было залазить, потому что меня не положили в медсанбат, ничего. И я неделю так командовал зенитной этой установкой, насколько её знал. И всё: я – около штаба, штаб корпуса прикрывал от воздушного налёта. Хоть ни разу налёта и не было, но всё равно.
После окончания войны нашу роту отправили в Москву. Там был склад запасных частей для американской техники. И когда Парад Победы – там не хватило личного состава. Но не те, которые в пешем строю или в танках – а просто в буксиры артиллерийских систем. Идут для массы в кузове. Ну, мы сидели… одели нас в комбинезоны. Так что я в параде поучаствовал, увидел всех наших там руководителей. После того как кончилось это всё (парад, это 24 июня же было), корпус перебросили на Дальний Восток: Забайкальский фронт.
– Очень интересно. Всё же в деталях скрывается, поэтому подробно рассказывайте.
– Эшелоны с корпусом: танки были, бронетранспортёры… проходили через Московский железнодорожный узел. Вот то, что мы отгрузили в вагон – этот вагон прицепили, мы тоже сели. На Урале получили мотоциклы новые уже, М-72, по-моему, для разведбатальона. Были «Харлеи» английские (так в тексте. – Прим. ред.), они все уже были разваленные почти, всю войну прошли. Эти мотоциклы получили, тоже их загрузили. И мы проследовали до границы с Китаем. Хайларский, так называемый… Хайларское направление.