подтверждают, что между Византией и Русью велась оживленная дипломатическая переписка. При этом в переписке с византийским императором и патриархом состоял не только великий князь Московский, который добивался поставления своего кандидата на митрополичью кафедру, но и другие князья, например великий князь Тверской, «проводивший политику тверского регионализма»47. Так, «Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче», автор которого тверской поп Фома (Матвеевич) – доверенное лицо, посол великого князя Тверского Бориса Александровича и непосредственный участник Ферраро-Флорентийского собора 1438 – 1439 гг., посвященного вопросам объединения католической и православной церквей и созванного в связи с растущей турецкой агрессией, сообщает, что отправке тверского посольства на собор предшествовала интенсивная переписка между византийским императором Иоанном VIII Палеологом и Борисом Тверским. Участие Твери во Флорентийском соборе историки оценивают как «весьма активное»48. Текст охранной грамоты папы римского Евгения IV послу русскому Фоме на право беспошлинного проезда по всем территориям, подвластным римской курии, от февраля 1439 г. для возвращения на Русь также косвенно указывает на дипломатическую активность великого княжества Тверского49.
Возможно, подобная переписка была и у рязанских князей, но Рязанская земля – многострадальное пограничье между Русью и Диким полем – не смогла сохранить летописи и иные документы по истории края, что предопределило многочисленные споры в историографии по вопросу их существования в целом. Факты из политической истории княжества, как правило, военно-оборонительного характера, включены, например, в Никоновскую и Воскресенскую летописи50. Сведения из других сфер, включая церковно-религиозную историю, довольно редки, хотя и позволяют проследить некоторые важные события: последовательность пребывания на епископской кафедре рязанских владык, их основные дела, взаимоотношения с митрополитами и проч.51 В XIV столетии Рязанская земля еще сохраняла относительную независимость, хотя находилась в сложном политико-географическом положении между Золотой Ордой, с чьей территорией она непосредственно граничила, и Северо-Восточной Русью, а со второй половины XIV в. – и подступившим с запада Великим княжеством Литовским. Столица княжества еще в XIII в. переместилась из разоренной старой Рязани выше по реке Оке в Переяславль-Рязанский, через который проходил важный торговый путь в Крым и на побережье Черного моря. По нему шли купцы, паломники и митрополиты, отправлявшиеся по церковно-политическим делам в Константинополь, Сурож и другие города средневекового мира. Источники свидетельствуют, что с конца XIV – начала XV в. рязанские князья признавали великих князей Московских «старейшими братьями»52.
Нюансы острейшей политической и дипломатической борьбы за митрополичий престол раскрывает послание великого князя Василия Васильевича II (Темного)