за мамкиной юбкой, чуть дышит, не шевелится, словно, знает всё наперёд и не хуже зрячего видит.
– Я тебя предупредил, – прохрипел изверг и, стукнув дверью, удалился.
Подбежала Жюзьен к окну – а там никого. Только собаки беснуются. «Господи, что же будет?! Отец, помоги!»
«Что поделаешь против тёмной силы? Одно знаю, Жюзьен, злом зло не победить. Тут другая сила нужна. Сейчас ты по его правилам играешь, тем, что ему знакомо и подвластно. Хочешь родных спасти, начинай Богу молиться! Только Он тебе и может помочь.»
ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 8
И отправилась Жюзьен в паломничество по святым местам Бретани вместе с сынишкой. За два месяца в дороге семь святых храмов посетила, семи христианским мученикам поклонилась, каждого молила о помощи и защите Дариену. Дошла до Ренна, там дух отца Эдуарда сказал ей найти Бернарда Жозефа Дюбуа. Поспрашивала в Кафедральном Соборе, и отвели её в резиденцию епископа. Удивилась Жюзьен, увидев преподобного отца в облачении с малиновым поясом и шапочкой. Он принял её сразу, как только услышал заветное имя – Эдуард Боссе.
– Какой же ты выросла красавицей! – епископ обнял ту, которую помнил маленькой рыжеволосой сироткой из приюта, пламенно отстаивающей честь дорогого для них обоих человека на разбирательстве пасквилей толстого борова, имени которого он уже и не помнил.
С грацией стареющего барса, как всегда подтянутый и элегантный, Бернард своим добрым отеческим взглядом смутил молодую женщину. Его тёмные волосы покрылись за эти годы благородной платиной, теперь он сам был епископом, и в его подчинении находился целый регион. Время для Церкви было непростое, шла полным ходом реформация системы обучения. Отныне право открытия учебных заведений предоставлялось только лицам с высшим светским образованием, школы, содержащиеся духовенством, подлежали закрытию, кроме того, шла речь о том, чтобы запретить преподавание Закона Божия на бретонском языке. И пока политики решали судьбу народа, клирики отчаянно боролись за подопечные школы и сиротские приюты.
– Это твой сын?
Дариен привычно держал маму за руку, находясь чуть позади неё, сразу и не подумаешь, что мальчик слепой. Он живо реагировал на звук и поворачивал голову к говорящему, но глаза его мутно-карего цвета оставались всегда неподвижными.
– Да, это Дариен – мой единственный сын.
– Подойди ко мне, малыш, не бойся!
Жюзьен подвела его за руку.
– Он не боится, просто слепой от рождения.
– Мне жаль, очень жаль, – он взял мальчика на руки и заглянул в его безмятежное личико, детская ладошка, еле прикасаясь, ощупала его гладко выбритое лицо.
– Он так знакомится с людьми, простите его, святой отец! – извинилась Жюзьен.
– Что ты, какие извинения тут могут быть, пусть изучает, ему же интересно, как я выгляжу.
– Он испачкает Ваше облачение грязной обувью.
– Не беда. А ты, я вижу, совсем устала с дороги и еле стоишь на ногах.