е молодых авторов под руководством Г. Л. Олди и А. Валентинова «Партенит-2009» провел подробный разбор произведения и посоветовал, как его улучшить.
Глебу Гусакову и Светлане Поздняковой – организаторам столь полезного семинара. Конечно же я благодарна и всем собратьям из группы А. Валентинова, участвовавшим в разборе. Мы стали хорошими друзьями – это для меня особенно важно.
Сергею Палию – редактору издательства Олма Медиа Групп, благодаря которому в 2012 году в серии «Линия фэнтези» вышла первая книга дилогии «Роковое наследие». К сожалению, вскоре серию закрыли, и вторая книга так и не увидела свет.
Максиму Никифорову – художнику, создавшему прекрасную иллюстрацию для обложки первого издания.
Борису Георгиеву (Гончаруку) – писателю, CG-художнику я очень признательна за иллюстрацию для обложки второго издания – полной версии истории, рассказанной до конца.
Триплет первый
Все любят истории, поэтому я сижу возле храма Парящей Девы и рассказываю их каждому, кто захочет послушать. И все, что я рассказываю, чистая правда, не сомневайтесь: легенды всегда правдивы. «Почет и слава тебе, о Дева, одержавшая победу в смертельной схватке с врагом. Имя твое прославится в веках!» – так я зазываю паломников, и они, охочие до баек, усаживаются рядом. Тычу пальцем в каждого и спрашиваю: «А если враг живет внутри, таится, невидимый миру, и ждет своего часа? Как вам такое поле брани?». Слушают с интересом – я же местная достопримечательность! – и недоверием, потому как смею утверждать, что среди «истин», измышляемых теософами, только один факт не претерпел искажений: Парящая Дева являла собой сосуд, в коем заточен был древний демон. Остальное трактуют кто во что горазд. Вот к примеру, в «Житиях нэреитских святых» сказано, что будущая святая пришла в Харанд потому, что здесь поклонение богине-луне – государственная религия. И была у Парящей Девы – заметьте, ее мирское имя почти нигде не упоминается – высшая цель и особое предназначение, о которых доныне спорят богословы, и не только нэреиты, но и литарии. Что же до многочисленных сектантских течений – вы утонете в море их запутанной догматики. Каждый раз я рискую быть побитым, когда говорю, что все это – полная чушь.
Травница
В зыбком тумане проступают неясные тени, звучат голоса. Бессмыслица, назойливое неотвязное жужжание. Обрывки мыслей приходят и мгновенно исчезают, не оставив следа, устремляются к предвечной тьме – колыбели мироздания. Сон о сне бытия, память о воспоминаниях.
Анаис вздрогнула и открыла глаза. Сон одолел ее украдкой, с изысканным коварством, если можно так выразиться. Девушке казалось, что она по-прежнему сидит и смотрит на огонь, весело облизывающий смолистые ветки. Но сновидения толком не успели овладеть ею, они беспомощно толпились на границе яви.
Огненный цветок в ложе из камней давно увял, и лишь кое-где проглядывали едва тлеющие уголья. Девушка посидела еще немного, привалившись к стволу покореженного морскими ветрами дерева, позевывая. Наконец она поднялась, набрала хвороста и оживила костер. Ночи в конце весны были еще прохладными.
Уже три поколения Атранкасов родились за пределами Харанда, но память предков, что жила в Анаис, вела ее не хуже карты. Именно здесь, где скалистая гряда окунала подножие в море, во время отлива открывался беспошлинный въезд на древние земли.
Над ухом засипела шиволь. Она служила еще учителю и перешла к Анаис по наследству. «Лучше бы денег оставил», – в который раз подумала путница. То ли в наказание за крамольную мысль, то ли вместо пожелания доброго утра в голове прошелестело: «Ты должна разыскать анагерий…»
– Да, знаю! Ну, сколько можно талдычить одно и то же?! – вспылила Анаис и заодно локтем оттолкнула шиволь, которая принялась настойчиво требовать угощение.
– Нет у меня больше личинок, отстань! – прикрикнула она и тут же устыдилась, потрепала мохнатые усики скакуна и, тяжело вздохнув, отвернулась. Истертые мандибулы выдавали глубокую старость шиволи, а склериты панциря, украшенные многочисленными сколами и царапинами, свидетельствовали о том, что век ее был не только долог, но и труден. Естественно, передвигаться с ветерком, как в былые времена, шиволь уже не могла. Всякий раз, переставив пару ног, она будто задумывалась: «А стоит ли переставлять другую?»
Путница подбросила в огонь еще хвороста, что-то пробубнила под нос и небрежно нарисовала пальцем в воздухе овал. Внутри контура сгустился туман, из него капельками росы проступила серебристая амальгама и разлилась тонким зеркальным слоем. «Когда начнут проверять документы, будь так добра – сделай честное лицо», – посоветовала она себе, округлила глаза и подобострастно уставилась в зеркало. Ужас. Примерно так выглядел подавальщик в трактире на постоялом дворе, где она останавливалась неделю назад. Однако назвать того парня честным – покривить душой. Болван он первостатейный, хоть и себе на уме. «А если так?» – девушка постаралась изобразить наивную селянку. Угу. Чуть больше удивления во взгляде. Нет, обращаться к такой травнице себе дороже.